Когда стреляет мишень - Серегин Михаил Георгиевич

— А Якубов — человек не простой. Это только с виду он такой простачок.

— Я уж понял, — задумчиво протянул Влад.

...В квартире было тепло и уютно. Несмотря на свою безалаберность и склонность к разгульной жизни, Фокин имел какое-то удивительное свойство делать комфортным любое свое обиталище. Можно сказать, что его жилье приобретало какую-то особую ауру.., словно в доселе холодную атмосферу впускали теплый дремотный воздух, пахнущий уютом и обжитостью.

В квартире Катя пришла в себя. По всей видимости, она толком и не помнила, что с ней произошло. Обрывочные воспоминания не давали ей возможности восстановить картину недавних событий хотя бы в общих чертах.

С первого взгляда Свиридов понял, что никаких мало-мальски внятных сведений от нее ждать не приходится.

— Есть хочешь?

— Зы-вы.., заф-ф-фтра, — выдавила она и снова впала в «прожиточный минумум». Так Свиридов называл состояние, при котором воспринималось наименьшее число сигналов из окружающей среды.

Девушку уложили спать. После этого Влад и Афанасий по настоятельному требованию Свиридова отправились обратно в клуб.

— Что ты скажешь Налимычу?

— Если что заподозрит, скажу, что какие-то ослы угнали твою машину, а мы их преследовали. Не удалось.

— Но для этого же нужно ехать не на этой машине!

— Ну разумеется, — проговорил Влад, — сейчас мы ее грохнем.

— Что-о-о?

— Съедем на обочину, красочно впечатаемся в столб, и дело с концом. Ничего с нами не случится.., вспомни, как в «Капелле» нас учили бить машины при скорости сто километров.

А потом поймаем тачку до клуба. Не исключено, что там я стану играть в открытую. Хотя нет... это зависит от того, что скажет нам Катя.

— Она проснется не раньше завтрашнего утра.

— Это радует, — отозвался Влад. — Налимыч, вероятно, валяется в коматозе со своими заезжими бизнесменами на втором этаже «Центуриона». Так что шансы на то, что нас с тобой заметут, не столь велики. Тем более что на заднем дворе нас никто не видел. Ну что, Афоня, разыграем красочную автокатастрофу, а?

Фокин покачал головой и с видом пресыщенного ставками и невезением игрока махнул рукой: ну что ж, валяй, переживем и это...

«Нива» выехала на встречную полосу, пересекла ее и на скорости около девяноста километров в час врезалась в фонарный столб. С грохотом разлетелось лобовое стекло, с жалобным скрежетом бампер вмялся, словно был из пластилина, лопнула левая фара...

Через несколько секунд внутри салона послышались сдавленные ругательства, и затем посыпались удары в дверцы: очевидно, их банально заклинило при деформации корпуса.

Затем мощнейший удар сотряс до основания все искореженное тельце «Нивы», и синхронно с двух сторон двери были выломаны и отброшены в сторону.

— Ну, вот тебе и автокатастрофа с последующим исчезновением пассажиров автомашины «Нивы» темно-красного цвета, номерной знак такой-то, — откомментировал Свиридов.

Фокин что-то недовольно буркнул...

* * *

Они вернулись в клуб тем же путем, что оставили его. Была уже половина шестого, и через полчаса ожидалось прекращение дискотеки.

Именно тогда присутствие Свиридова, который руководил дежурной сменой охраны, было обязательно.

Влад оказался прав: Якубов в самом деле мирно дремал где-то на втором этаже. Один из охранников сказал, что шеф напился, хотя любителем спиртного никогда не слыл.

После окончания дежурства Свиридов и Фокин вернулись на квартиру Афанасия и легли спать. Хотя поговорить нужно было о многом, они потратили на беседу только десять минут, в течение которых Свиридов вкратце изложил ситуацию. О том, что с ним произошло в последние месяцы, он рассказал Фокину еще раньше, так что теперь оставалось только анализировать факты.

— Этот Бах знает, что Тихомиров и Фокин — одно и то же лицо. Тут какая-то сложная игра, которую нам очень важно понять. Но первое — это выйти на Кардинала. И, быть может, Катя что-то знает о нем. Немного больше, чем эти Кирилл Казаков и Анвер.

...Свиридов поднялся еще в половине двенадцатого, что было для него достаточно рано, потому как он нередко вставал и в два, и в три, и толкнул в бок лежавшую рядом с ним девушку, которую он по привычке назвал Аней. Однако после того, как она пробормотала что-то злобное и непрезентабельное, Влад вспомнил, что это вовсе не Аня, а Катя — господи, как иной раз клинит мозги! — и соскочил с кровати.

Из соседней комнаты доносился апокалиптический храп Фокина.