Ликвидатор - Гладкий Виталий Дмитриевич

Маленькие глазки ублюдка выпучились, будто их кто-то изнутри выталкивал приспособлением для удаления косточек у вишен, а рот приоткрылся, из-за чего он стал похож на полного дебила.

Он испугался. До смерти. Сначала "кукла", затем что-то непонятное, случившееся с его подельниками, – это здоровяк понял сразу, как обычно случается с людьми, не обделенными силой, а потому чересчур самоуверенными в обыденной жизни.

Они мгновенно теряются в минуты опасности, из-за того что их поражает парализующий импульс возможных последствий. И главное в схватке с такими громилами – поймать этот момент ступора, иначе потом, когда они приходят в себя, с ними совладать очень трудно, особенно если весишь раза в два меньше.

А этот тянул килограммов на сто пятьдесят.

Теперь я удар особо не сдерживал – чтобы пробить такие мощные мышцы, обросшие толстым слоем жира, требовался по меньшей мере паровой молот.

И все равно он, икнув и рыкнув, не только удержался на ногах, но и попытался меня облапить, что было чревато – такой медведь мог и ребра поломать.

И тогда я провел серию точечных парализующих ударов в район груди и лица. Конечно, в темноте это было несколько опрометчиво, но у меня не оставалось иного выхода – убивать грабителей я не хотел, чтобы не познакомиться с полицей (при моей-то ксиве), а обездвижить такого битюга без лишнего шума и трагических для него последствий могла только сказочная фея при помощи волшебной палочки.

К счастью, я не промахнулся: многочасовые тренировки на манекенах до полного изнеможения, когда руки работают даже не автоматически, а совершенно бессознательно, импульсивно, конечно же не прошли даром.

Громила застыл, словно столб. Я знал, что он мог ходить – для полной обездвижки необходимо было парализовать и конечности, – но боялся: дикая боль впивалась в грудь и голову калеными клещами, намертво сковав язык и расплавив мозги.

Только через полчаса, когда оживут нервные окончания, грабитель сможет хотя бы опуститься на кровать, чтобы отойти от дикого ужаса, – смириться с тем, что они парализованы, и понять, что это ненадолго, могут лишь единицы, да и то при соответствующей подготовке и определенных познаниях.

Теперь я, к сожалению, должен покинуть гостиницу. Иного выхода у меня просто не было – кто знает, какой номер может выкинуть организатор грабежа, быкоподобный портье, когда я предъявлю ему три полутрупа.

Вдруг в полицейском участке работает его родственник или друг? Вот и докажи тогда легавым, что ты не лысый…

Все мои вещи легко уместились на донышке сумки, – ее я на всякий случай собрал еще с вечера. Я подошел к входной двери, взялся за ручку… и застыл. Черт возьми! Опять?!

По коридору снова шли люди. Точнее, не шли, а крались. Неужели по мою душу? И снова с подачи портье?

На этот раз их было явно больше трех. Я осторожно приоткрыл дверь и выглянул в коридор. Они шли со стороны лестницы запасного выхода, где было широкое окно, подсвеченное снаружи светящейся рекламой. Эти оказались вооружены получше, чем предыдущие; у них был даже автомат с глушителем.

Сеитов! Это его люди, я совершенно не сомневался. Как они меня разыскали? Их оперативности можно позавидовать… Похоже, они проверяли все гостиницы, чтобы найти туриста из Непала, единственного и неповторимого в своем роде.

Ах, Попов, Попов, зачем?! Я ведь тебя пожалел, сволочь… Сукин ты сын, Попов, трижды дурак! Впрочем, и я от Попова тоже не далеко ушел…

Конечно, догадаться, что я выбрался из Катманду с непальским паспортом, для профессионалов разведки не составило особого труда: примерное время моего появления в Афинах известно, необычная одежда, замеченная кем-то в универсальном магазине – кем-то, кто сообщил идущим по моему следу ликвидаторам, – номер рейса, опрос стюардесс или пассажиров, прокладка маршрута, Арабские Эмираты… Чего проще, если, конечно, иметь неограниченные человеческие ресурсы и деньги.

Уходить! Но как? Куда? Напролом? Не очень большая проблема, но без стрельбы не обойдется. У них, похоже, один приказ – уничтожить любой ценой. Даже если гостиница провалится в тартарары. Но ведь здесь полно людей…

А, была – не была, рискну! Я ринулся на балкон. Открыв дверь, я пригнулся, чтобы меня не было видно снизу из-за барьера – я не сомневался, что меня и там ждут, – и проскочил к разделяющей галерею на секции решетке.

Она была сварена из тонких железных прутьев, и отогнуть их так, чтобы образовалась дыра, куда я бы мог пролезть, оказалось легко. Очутившись на другой стороне, я, как мог, подровнял искореженные прутки и, оправив одежду, спокойно вошел через настежь распахнутую дверь в номер моих соотечественниц.