Честное слово вора - Серегин Михаил Георгиевич

– Эй, сюда! Здесь еще один!

Гамзаев стоял, вжавшись в стену. Бежать было опасно. До поворота шагов пять, спецназовец успеет его срезать. Но и стоять нельзя, сейчас к нему подоспеет подкрепление! Нужно прорываться!

Он резким движением оторвался от стены и метнулся к повороту, наугад стреляя себе за спину. Прогрохотала очередь и что-то горячее толкнуло его в плечо, швырнуло на пол. Но топота сзади не было – видимо, он его тоже зацепил!

Гамзаев вскочил. Боли он пока не чувствовал и снова бросился бежать к черному ходу через опустевшую кухню. Подлетев к последнему коридору, он остановился. Нет, через дверь нельзя, ее наверняка караулят. Но есть и другой выход! Есть же окно, прикрытое со стороны черного хода толстой трубой от древнего кондиционера! А там совсем рядом стоят тачки!

Гамзаев вытащил ключи от своего джипа и приготовился. Шанс небольшой, но все же он есть и нужно постараться его использовать. Он метнулся к окну, распахнул его и, стараясь не думать о том, что еще в воздухе его может встретить автоматная очередь, выпрыгнул на улицу. Приземлился он удачно, на ноги, и немедленно выпустил три последних патрона в стоявших у черного хода двоих спецназовцев. Те метнулись за угол и тем самым позволили Гамзаеву выиграть несколько драгоценных секунд.

Он кинулся к машинам, услышал около уха мерзкий свист пули, но не обратил на нее внимания, распахнул дверцу своего джипа, крутанул ключ в замке зажигания и рванул с места. Когда он покупал эту машину, то половину бабок отдал именно за то, чтобы можно было мгновенно стартовать.

Сзади послышались выстрелы, но джип был бронированный, и несколько пуль только бессильно пробарабанили по его корпусу. Расул промчался до конца улицы и скрылся за углом.

Менты кинулись к своим машинам, но было уже поздно – из виду они Гамзаева потеряли, теперь все зависело от того, насколько хорошо он умеет прятаться, и есть ли у него свои тайные норы. Впрочем, остался ли в живых глава «Ингушзолота», было уже не слишком важно. Главное – синдикат полностью разгромлен, больше половины его бойцов перебиты, а почти все остальные теперь с гарантией попадали за решетку. И не только те ингуши, что жили в Магадане, но и большая часть тех, на кого они опирались в Назрани.

Одним словом, на «Ингушзолоте», как и на спортсменах, можно было ставить крест. Теперь у нового синдиката, возглавляемого Вороном и генералом Коробовым, просто не осталось конкурентов.

Глава 43

Вертолет медленно опускался на небольшую ровную площадку у подножия скалы. Пилот смотрел на приближавшийся пятачок земли, стараясь как можно лучше выровнять машину. Место для посадки было довольно плохое, но спасибо, что хоть такое нашел. Еще несколько минут, и горючее бы совсем кончилось.

Пилоту почти удалось посадить машину. До земли оставалось уже всего лишь метров пятнадцать, но в этот момент налетевший порыв ветра качнул вертолет. Пилот попытался справиться с управлением и почти справился, но, к несчастью, чтобы попасть на нужный пятачок, ему приходилось сажать машину впритирку к скале.

Одна из лопастей вертолета зацепилась за край скалы.

Раздался скрежет, винт остановился, еще несколько раз провернулся вхолостую, но он уже не мог удерживать машину в воздухе, и вертушка стала неуклюже, носом вниз, падать на камень с высоты пятнадцати метров.

– Держитесь! – успел крикнуть пилот пассажирам, прежде чем вертолет с хрустом врезался в землю.

Благодаря этому крику Колыма успел крепче вцепиться в торчавшую из стены ручку, но почувствовал, что не удержится. Пол ушел у него из-под ног, а в следующую секунду что-то твердое врезалось в затылок, и сознание погасло.

Коля Колыма открыл глаза. Что-то сильно давило на грудь, мешая дышать, а голова болела, как на утро после хорошей пьянки. Он попытался пошевелиться и почувствовал, что руки и ноги его слушаются, но что-то тяжелое сковывает движения.

Коля уперся рукой в лежащий на нем предмет, спихнул его с груди, сел и огляделся. Он сидел на внутренней стороне борта вертолета, которая теперь стала полом. Рядом с ним лежали пустое инвалидное кресло и куча вещей, незакрепленных в кабине и потому свалившихся в этот угол.

Колыма ощупал затылок. На нем была огромная шишка, но череп, кажется, был цел.

– Кажись, живой, – пробормотал блатной и привстал, осматриваясь. Так, кажется, вертолет лежит на боку. А что с пилотом?

Согнувшись в три погибели, Колыма заглянул в кабину пилота и сразу понял, что с ним все кончено. Как раз на кабину пришлась основная сила удара вертолета об землю, пилот лежал в своем кресле, неестественно запрокинув голову и открыв глаза. Изо рта у него сочилась тонкая струйка крови.