Обратный отсчет - Малышева Анна

– Ваша дочь не звонит вам, потому что она не звонит никому! – Дима начинал терять терпение. Он понимал, что это неразумно и что женщина попросту заражает его своим истерическим настроением, но поделать с собой ничего не мог. Остановить его было некому – Марфа притихла и растерялась, мать была измотана и ее хватало лишь на беспомощные просьбы успокоиться. – Вы так с нами обращаетесь, будто мы в чем-то виноваты! В конце концов, мы не обязаны это терпеть! Я вам не зять, слава богу!

Последняя фраза была уж совсем лишней, но вырвалась стремительно – чуть не прежде, чем родившая ее мысль. Возбуждаясь, Дима часто говорил то, что думал, и Люда неоднократно его за это ругала. По ее искреннему убеждению, такая черта характера могла испортить любую карьеру, будь ты хоть семи пядей во лбу, и любые человеческие отношения – обладай ты хоть тысячей достоинств. «Людям НЕ нужна правда о них самих, – убеждала она любовника, посмеиваясь над его запальчивостью. – Они даже зеркала покупают такие, чтобы выглядеть в них получше. Хотя, если смысл твоей жизни – нажить побольше врагов, ты все делаешь правильно».

– Слава богу, – сдавленно повторила Елена Ивановна. – Вот как ты заговорил… А делал ей предложение! Хорошо, что Людочка отказала – умничка, она тебя насквозь видела!

– Ну и что, что отказала?! – Дима спрятал взгляд от Марфы, которая явно оживилась при упоминании предложения руки и сердца. – Это было наше личное дело. Вы тут ни при чем.

– Мать ни при чем?!

– Не очень-то она с вами считалась!

– Дима, Димочка, – испуганно вмешалась его мать, видя, что ситуация совершенно выходит из-под контроля. Собеседники уже кричали друг на друга. – Ты-то успокойся, не мучай меня!

– Мам, зачем ты ее привезла?!

– Но Елена Ивановна все равно приехала бы, – жалобно ответила та. – Понимаешь, я пришла к ней в больницу, отдать Людину детскую фотографию, которую мы нашли в доме. А Елена Ивановна уже собиралась на выписку – хотела искать дочь сама. Врач ее не выписывал, завотделением была против, но нельзя же удержать человека… Я вообще ни при чем. Я только проводила Елену Ивановну – не могла же я ее бросить одну, больную!

– Таких больных надо в другом отделении держать! – зло бросил Дима. – Вот спроси ее, спроси – чего ей вожжа под хвост попала, чего она вдруг завелась насчет дочери?! До сих пор была, как кремень, я даже удивлялся! Мы все беспокоились о Люде куда больше, чем она! Нормальные люди так себя ведут?! Она психопатка!

– Дима! – в отчаянии выкрикнула мать.

– В самом деле, ты потише, – дернула его сзади за рубашку Марфа. Он обернулся, чтобы окрыситься и на нее – в таком состоянии любая жертва годилась, – но осекся. Лицо у нее было серьезное и злое. – У человека горе, а как он реагирует – не твое дело.

– Нет, пусть она скажет, что вдруг случилось, почему она завелась! – не сдался он. – Пусть объяснит! Никакого горя я тут не замечаю – это просто истерика!

Людина мать стояла молча, с дергающимся лицом – казалось, тик мешает ей заговорить. Она неровно дышала и часто подносила к щеке ладонь, словно пытаясь поймать, остановить судороги. Ее мечущийся, загнанный взгляд в самом деле можно было принять за взгляд сумасшедшей. «Безумный день, – мелькнуло в голове у Димы. Он невольно отступил на шаг – ему вдруг показалось, что женщина может на него броситься. – Бывают дни, когда хочется спрятать голову под подушку, как в детстве. Как ее отсюда убрать? Не в милицию же звонить. «Скорая»? А ее возьмут?»

Его размышления прервала Людина мать. Среди наступившего тяжелого молчания ее голос прозвучал странно – надтреснуто, чуть искусственно, – будто говорил не человек, а звукоподражательный аппарат.

– Люда уже второй день не звонит. Если кто-нибудь что-то знает – скажите!

Для того чтобы осмыслить услышанное, всем потребовалось время. Никто не издал ни звука – только мать Димы резко закрыла глаза, будто пытаясь отгородиться от окружающего мира, в котором совсем не осталось здравого смысла. Марфа стояла так тихо, будто боялась кого-то спугнуть. Дима сжал кулаки, давя в них нервную дрожь. «Так, ясно, все ясно. Как я не понял сразу? Эта ее странная реакция на исчезновение дочери – почти равнодушие… Потом – вдруг агрессия. Да на нее достаточно только взглянуть – вот и диагноз. Хорошо. Но как ее увезти, куда надо? Марфу надо спровадить позвонить, не при ней же вызывать бригаду. Черт, если бы мы были в Москве! А то даже не в Московской области! Я ничего тут не знаю».