Амнистия - Троицкий Андрей

– Нет, нет, – почти крикнул Субботин. – Я соберу деньги. Завтра, так завтра.

– Какой номер твоего мобильного телефона?

Субботин назвал номер.

– Завтра в пять вечера я тебе перезвоню. В это время с деньгами ты должен находиться в своей машине. Должен быть один, иначе ничего не получится. Приедешь на двадцать восьмой километр МКАД, на той стороне, где большой хозяйственный магазин. Остановишься возле коммерческой палатки и станешь ждать звонка. О кей?

– О кей.

– На какой машине ты приедешь?

– На внедорожнике «Мицубиси».

– У неё затемненные стекла?

– Да, затемненные.

– Значит, эта машина не годится.

– Тогда приеду на «Вольво» девятьсот сороковая модель. Прозрачные стекла, цвет серебристый металлик, – Субботин назвал номер машины.

– Хорошо

– Предупреждаю…

– Можешь не предупреждать, я все сделаю. Все будет нормально, без фокусов.

– Дослушай, – прервал его Тарасов. – Если что-то пойдет не по моему сценарию… Если что-то будет не так, ты станешь самым несчастным человеком на земле.

Субботин услышал короткие гудки и схватился за голову.

Боже, с чего начать? Куда кинуться? Хорошо хоть он работал с наличкой, значительные денежные суммы банкам не доверял. Деньги, разумеется, он соберет. В рабочих сейфах есть около восьмисот тысяч. Недостающую сумму сегодня же вечером нужно одолжить. Субботин знал, к кому обратиться за деньгами. Он позвонит нужному человеку, но только позже. Когда успокоится.

Субботин вышел на кухню, нашел на полке бутылку армянского коньяка. Налил сразу полстакана и выпил залпом, не закусывая. Эту новость надо ещё пережить, переварить. Не каждый день приходится разговаривать с покойником. Не каждый день он влетает на такие деньги. Не каждый день он теряет целое состояние.

Впрочем, он ещё ничего не потерял. Деньги в сохранности. На девятьсот тысяч зеленых он станет беднее только завтра. Но и это вопрос: станет он беднее или деньги так и останутся при нем, при старом хозяине. Вопрос…

Он налил ещё полстакана коньяка. Дрожь в руках ослабла. Субботин сел за стол, поставил перед собой стакан с коньяком. Он надкусил яблоко, сжевал половину, другую половину положил в грязную пепельницу.

Не нужно так быстро подписывать капитуляцию.

И почему Тарасов, этот провинциал, физкультурник обосраный, вахлак, диктует ему, Субботину, свои условия? Мир что ли перевернулся? Тарасов в Москве – никто. Пустое место. Плевок в дорожной пыли. А Субботин – величина. У него деньги, у него связи. У него охрана, наконец.

Субботин поставил локти на стол, обхватил голову руками, вспоминая события последних дней.

Эти последние дни июля превратились для него в настоящий кошмар. За несколько дней пришлось пережить столько потрясений, сколько иному человеку в дурной тяжелый год не выпадает. Нелепая и дикая смерть Даши, жены единственного сына, арест Максима так потрясли Вадима Юрьевича, что он окончательно потерял покой и сон.

Максим провел трое суток в следственном изоляторе на Петровке. На четвертый день Субботин сумел вытащить сына из тюрьмы. С Максима взяли подписку о невыезде. Субботин подключил к делу сразу двух адвокатов, специалистов по уголовному праву, имена которых знала вся Москва. Кроме того, в дело вмешались высокопоставленные приятели Субботина, член администрации президента, известный правозащитник депутат государственной думы.

Они дошли до начальника МУРа и заместителя начальника ГУВД, пригрозили, что вся эта громкая неприличная для милиции история получит огласку, попадет на страницы столичных и центральных газет, наконец, на телевидение. Если бы не отец сидел бы Максим в Бутырке. В камере на пятьдесят рыл, играл в нарды и делил пайку с убийцами и насильниками.

Из– за своего задержания Максим не присутствовал на похоронах жены. Может, оно и к лучшему. Ни к чему молодому ранимому парню все это видеть: любимую девушку в гробу, тягостную процедуру похорон. Слезы, стоны…

Когда Субботин забрал сына из внутренней тюрьмы на Петровке, когда привез домой, жена Субботина Татьяна Евгеньевна встретила их у дверей. От волнения она потеряла голос, повисла на шее Максима и стала беззвучно лить слезы. Голос прорезался у жены уже на следующий день, но глаза так и оставались на мокром месте.

Субботин поужинал вместе с сыном, хорошенько всмотрелся в лицо Максима, душа почернела. За несколько дней, проведенных в СИЗО, парень весь издергался и даже внешне сильно изменился. Похудел килограммов на десять, кожа серо голубая, глаза глубоко ввалились.