Кладбище - Маккинти Эдриан

Я пробую вызвать у нее хотя бы сочувствие:

— А мне как быть?

— Ничего, пешком прогуляешься.

— Но куда мне идти?

— Иди вдоль реки, она выведет тебя к Ньюберипорту. Там... — Дальше я уже не слышу.

Машу Кит рукой и жду, не повернет ли она назад. Но она продолжает грести прежним курсом и вскоре превращается в крошечную темную черточку, едва различимую среди серых горбатых волн. Черт!

Я провожаю Кит взглядом до тех пор, пока она не вытаскивает лодку на побережье Плам-Айленда. Убедившись, что ей больше ничто не грозит, я поднимаю капюшон и пускаюсь в одинокий обратный путь.

По моим подсчетам, до города не меньше пяти миль.

— Чертовы бабы! — бормочу я себе под нос.

Нет, не бабы и даже не женщины — девчонки. В этом вся проблема. Кит еще девчонка, пустоголовый, самоуверенный подросток, который ничего не знает и знать не хочет.

Продолжая чертыхаться, я пересекаю дюны и покидаю парк. Вскоре я вновь оказываюсь на шоссе №1. Опять эта чертова дорога! Чертов Массачусетс, чертовы Соединенные Штаты, чертовы «Сыновья Кухулина»! Надо было еще раз спросить у Кит про ее настоящую мать. Я уже заметил, что эта тема всегда выводит ее из себя. Тогда, по крайней мере, у нее была бы настоящая причина злиться.

Еще этот чертов дождь! Все к одному. Я «голосую», но ни одна сволочь не останавливается.

В конце концов я все-таки добираюсь до моста через Мерримак, перехожу его и оказываюсь в Ньюберипорте. Вот и центр города, но во мне по-прежнему все кипит. Эта Кит настоящая динамистка; я не сомневаюсь, что она прекрасно знает, что делает. Шлюха. Стерва. Настоящая Стерва с заглавной «С»! Впрочем, я сам виноват. Чего я, в самом деле, ждал от девицы, которая встречается с таким типом, как Джеки?

Я прохожу мимо полицейского участка, мимо палаток с мороженым, мимо театрика, в котором идут знаменитые «Кошки».

Пожарная каланча. Уотер-стрит. Стейт-стрит. Останавливаюсь напротив «Настоящих английских товаров».

В витрине болтается табличка «Закрыто», хотя еще нет семи. Странно. Обычно магазин работает до восьми или даже до девяти. Дергаю ручку двери. Дверь не поддается. Может быть, она поехала в Бостон, чтобы договориться с начальством насчет денег и амнистии? Ну же, Саманта, открывай! Угости меня хотя бы чашечкой чая!

Я открываю почтовый ящик и кричу в щель:

— Эй, есть тут кто-нибудь?

Нет ответа.

Значит, она все-таки уехала. Укатила в Мэн наблюдать за повадками птиц в естественных условиях или еще куда-нибудь. Хорошо же она помогает несчастному, одинокому агенту, работающему под прикрытием и ежеминутно рискующему жизнью!

Еще одна дура-баба.

— Эй, есть кто-нибудь дома? — кричу я в последний раз.

Я уже собираюсь уйти, когда у подножия ведущей наверх лестницы появляется какая-то тень.

— Добрый вечер. Кто это?! — кричу я.

Тень направляется ко мне.

Это Трахнутый.

— Привет. Что ты здесь делаешь?! — спрашиваю я.

Он открывает дверь.

— Нет, это я должен спросить, что ты здесь делаешь? — говорит он, направляя на меня пистолет полицейского образца с глушителем.

— Я... я хотел купить для Кит английского шоколада, — говорю я.

— Вот как? — с подозрением говорит он, закрывая за мной дверь.

— Ну да... — поясняю я. — Мы немного поссорились, вот я и...

— Разве ты не видел, что магазин закрыт? Зачем тебе понадобилось кричать в щель почтового ящика? Или ты всегда так делаешь?

— Нет, не всегда, просто хозяйка говорила, что она каждый день торгует до девяти, — объясняю я.

Лицо Трахнутого неподвижно-холодно. Его глаза кажутся серыми, как гранит, из которого высекают надгробные плиты.

— Насколько близко ты знаком с хозяйкой? — спрашивает он лишенным эмоций голосом.

— Шеймас, Джеки и я были здесь вчера, да еще третьего дня Кит возила меня сюда за сливочным варенцом, — говорю я так спокойно, как только могу, потому что к этому моменту я уже понял: Трахнутый убил Саманту. Каким-то образом он раскрыл ее и прикончил. Наверняка он ее допрашивал, но она ничего ему не сказала, потому что в противном случае сейчас я был бы уже мертв. Трахнутый убил бы меня без малейших колебаний или прострелил бы мне оба колена и оттащил в комнату наверху, чтобы долго и со знанием дела пытать.

— Ах да, я помню. В таком случае тебе надо взглянуть на одну вещь... — говорит Трахнутый.

— А пистолет тебе зачем?

— Извини, Шон, но в ближайшие дни я намерен еще раз тщательно тебя проверить. Слишком много всего случилось за последнее время, и это очень, очень подозрительно. Сначала эта ваша вчерашняя неудача, а теперь еще это...