Зимняя гонка Фрэнки Машины - Уинслоу Дон

– Что я могу сделать?

– Саммер Лоренсен.

Корки смотрит на него непонимающим взглядом и качает головой.

– Восемьдесят пятый год, – напоминает ему Фрэнк. – Ты занимался тогда убийствами. Убийствами проституток.

– «Человеческих жертв нет».

– «Человеческих жертв нет», – повторяет Фрэнк. – Правильно. Ее тело было найдено в придорожной канаве в Маунт-Лагуна.

Корки долго сидит молча. Когда же Фрэнк решает, что старый коп опять убрался в свой Зачарованный лес, тот вдруг говорит:

– У нее во рту были камни.

– Правильно, – отзывается Фрэнк. – Преступление осталось нераскрытым, однако позднее его повесили на убийцу с Грин-Ривер.

Из одного кармана на рубашке Корки достает пачку сигарет, из другого – зажигалку. Руки у него дрожат.

– Никакой это не убийца с Грин-Ривер. Просто все провисшие дела на него списали.

– Откуда тебе известно? – спрашивает Фрэнк. – Откуда тебе известно, что это не он?

Мозги у Корки становятся яснее ясного, как это все же иногда бывает с пьяницами, правда нечасто и ненадолго. Но теперь он соображает, и Фрэнк рассчитывает, что будет соображать, пока не ответит на его вопросы.

– Во-первых, ее забили до смерти, а не задушили. Жертвы же убийцы с Грин-Ривер были задушены. У нее были следы на шее, но их оставили после ее смерти. Во-вторых, ее не насиловали. А убийца с Грин-Ривер насиловал девушек. В-третьих, она была убита не там, где ее нашли.

– Это почему?

– Фрэнки, там не было крови. Кровь перестала идти задолго до того, как она оказалась в яме.

– А как же камни во рту?

– Ну и что камни, черт подери? Почему бы ее убийце не читать газеты?

– Если ты знал…

– Мне заткнули рот, – говорит Корки. – Кто-то надавил сверху… «Оставь дело Лоренсен. Займись другими делами. Человеческих жертв нет».

Корки делает большой глоток из бутылки.

– Вот так все началось, Фрэнк. После этого я покатился под гору.

Фрэнк достает бумажник, вытаскивает две стодолларовые купюры и кладет их на ладонь Корки. Как в старые времена.

– Держись подальше ото всех. Никто не должен знать, что ты разговаривал со мной.

Корки внимательно смотрит на него.

– Фрэнк, ты собираешься с ними разделаться? Послушайся моего совета. Не надо. Ты ведь не хочешь кончить как я.

– Да ты молодцом, Корки.

– До следующего лета мне не дожить, Фрэнки.

И его как будто не стало рядом. Глаза у него совсем провалились, словно он смотрел на Фрэнка с расстояния не меньше тысячи ярдов, и Фрэнк понял, что Корки Коркоран отправился туда, где он совсем один – куда-то в прошлое или в будущее, и для него больше нет ни настоящего времени, ни этого бара, ни Фрэнка.

Он прав, думает Фрэнк – ему не дожить до лета.

Может быть, и я тоже не доживу.

Фрэнк хлопает Корки по плечу.

– Еще повидаемся.

– Вряд ли.

Фрэнк отворачивается и идет к двери. Уже на пороге он слышит, как Корки окликает его:

– Эй, Фрэнк!

Фрэнк оборачивается.

– Хорошие были денечки, правда? – улыбаясь, спрашивает Корки.

– Да, хорошие.

Корки кивает.

– Да уж. Чертовски хорошие.

Фрэнк выходит в туман.

Теперь думай, думай. Кто еще был там? Донни Гарт был – но это ничего не дает. Была еще одна девушка – рыжая. Как ее звали?..

Алисой.

Прошло двадцать лет.

Кто знает, где она теперь?

79

Карен Уилкинсон он находит на поле для игры в поло.

Это в долине, где Ранчо-Санта-Фе граничит с Дель-Мар и где трава необычно зеленая и свежая для сырой зимы и очень красивая, когда утренний туман начинает рассеиваться.

Карен в конюшнях – осматривает лошадей.

Это пони, соображает Фрэнк, не настоящие лошади.

В последний раз он видел Карен на парковке двадцать один год назад, когда вице-президент банка передавал ей конверт с деньгами за девушек, которых она должна была поставить на вечеринку. Потом Карен отбыла двухгодичный срок, но приземлилась, как кошка, на четыре лапы, когда вышла замуж за риэлтора из Ранчо-Санта-Фе с капиталом, давно нажитым в Сан-Диего.

Шлюхи обычно падают на спину, а их хозяйки приземляются на четыре лапы.

Ей уже к шестидесяти, но она все еще очень привлекательна. Отличная пластическая операция – кожа выглядит молодой и упругой, – глаза по-юному блестят.

– Мисс Уилкинсон, – окликает ее Фрэнк.

Она стоит у стойла, гладит морду пони, при этом что-то ласково приговаривая, и отвечает, не оборачиваясь: