Зимняя гонка Фрэнки Машины - Уинслоу Дон

– Я не знал.

– Тебе и не полагалось знать. Лос-анджелесцам ни к чему, чтобы Сан-Диего жаловался на них Чикаго, зачем им проблемы?

А ты как раз это и сделал, подумал Фрэнк.

– Я вернулся к началу, – сказал Бап, словно прочитав его мысли. – Я работал на Чикаго, когда Аль ДеСанто подносил кофе Джеку Дранья. И теперь переговорил кое с кем. Им тоже не нравился этот прилипала.

– Они согласились? – растерянно спросил Фрэнк.

– Ну, не так все просто, Фрэнки. Они не сказали «да». Но и не сказали «нет». Это значило: если что-то случится с парнем, они не будут поднимать волну. Уже кое-что. В Детройте было то же самое.

До Фрэнка наконец-то дошло.

– Лочичеро стал боссом.

– У всех своя цена, Фрэнки. Никогда об этом не забывай.

Фрэнк не забывал.

Вот так все и было, вспоминает Фрэнк.

Лочичеро стал боссом, Бап получил Сан-Диего как представитель лос-анджелесской семьи.

Но кое-что изменилось.

Однажды днем Фрэнк привез Мари продукты, и она отозвалась на звонок, открыла дверь, но в дом не пустила, и он увидел в проеме натягивавшего штаны Бапа.

Бап стоял в коридоре и натягивал на себя брюки.

Через полгода он женился на Мари.

После этого никто не смел даже шепотом позлословить о той ночи в доме Момо, когда туда пришел ДеСанто.

Уж Фрэнк-то точно молчал.

Он решил действовать. Итак, в один прекрасный день он приехал на берег, увидел вербовщика^[9] и пять минут спустя уже числился в морских пехотинцах.

Как в популярной тогда песенке:

• Сегодня Джо волна несет вперед,
• А завтра дядя Сэм возьмет его во флот…

Забавно, думает Фрэнк.

Американское правительство научило меня всему.

12

Фрэнк отходит от окна, берется за телефон и звонит в свой магазин.

Малыш Эйб отвечает после первого же гудка.

– Фрэнк, с тобой ничего не случилось? Я пришел, а магазин закрыт.

– Знаешь что, Эйб? Закрой-ка его на несколько дней.

Эйб не поверил своим ушам.

– Закрыть?

– Да. В шторм мы все равно много не заработаем, – говорит Фрэнк. – Отдохнем несколько дней. Я позвоню, когда решу, что пора открываться. Поезжай-ка ты в Тихуану, повидайся с родителями, если не надумаешь чего-нибудь еще.

Эйба не надо просить дважды.

С Пэтти придется потруднее.

– Пэтти, это Фрэнк.

– Я узнала.

– Пэтти, я тут подумал, не навестить ли тебе сестру, а?

Селия, сестра Пэтти, лет десять назад переехала вместе с мужем в Сиэтл, где ему дали работу на заводе по производству самолетов. У них дом – где же? Кажется, в Беллингеме.

– Фрэнк, ты терпеть не можешь мою сестру.

– Пэтти, навести ее, – говорит Фрэнк. – Поезжай сегодня.

Она догадывается по его тону, что что-то произошло.

– Фрэнк, ты как?

– Прекрасно, – отвечает Фрэнк. – Мне просто нужно, чтобы ты уехала.

– Фрэнк…

– Все прекрасно, – повторяет Фрэнк.

– Сколько времени мне пробыть у нее?

– Пока не знаю. Недолго. Иди наверх и собирай вещи.

– Я наверху.

– Тогда собирайся.

– Фрэнк!

– Что? – резко отзывается он, не желая слишком долго разговаривать, чтобы его не засекли.

– Будь осторожен, ладно? Я люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю.

Следующий звонок Донне.

– Нежирное молоко, два эспрессо, – говорит она, узнав его голос. – Пожалуйста.

– Послушай меня, – твердо произносит Фрэнк, – и хотя бы один раз сделай все в точности, как я скажу, без споров и возражений. Закрой магазин, поезжай домой, собери вещи и отправляйся на Гавайи. На Кауаи или на любой другой остров, по своему усмотрению. Сегодня же. Возьми сотовый телефон. Никому не говори, куда едешь, и не возвращайся, пока я не дам тебе знать. Я сам, лично, никому другому не доверяй. Сделаешь?

Донна молчит.

– Да, – отвечает она без лишних слов.

– Хорошо. Спасибо. Я люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю. Мы еще увидимся?

– Что за вопрос!

Ну вот, теперь ко мне это привязалось, думает он.

Фрэнк звонит Джилл и слышит автоответчик: «Привет! Я уехала кататься на лыжах в Биг-Беар. Вы ревнуете? Оставьте сообщение, и я перезвоню».

Он пытается позвонить ей на сотовый, но получает примерно такой же ответ. Ну ладно, думает он, в Биг-Беар она в безопасности; даже если «они», кем бы они ни были, захотят найти ее, там они ее не найдут.

Итак, мои любимые женщины в безопасности.

Это само по себе замечательно, но еще и дает мне свободу действий.