Роспись по телу - Данилова Анна

– Получается, что не хватает только шрама, рисунок которого начинался бы с цифры «3»? – Гел поморщила нос. – Белоконь?

– А почему бы и нет…

– Тогда убирай цифры, посмотрим, что получится. Ведь каждая цифра является, как я понимаю, порядковым номером буквы, из которого состоит слово.

– Я тоже так думаю… Но получается какая-то абракадабра. Читай: «NA…RU».

– Даже страшно себе представить, что мы так ничего и не сложим из этих рисунков… – вздохнула Гел.

– А что бы ты хотела сложить?

– Свою свободу, Юля. Мне больше ничего не нужно. Все остальное у меня есть.

– Гел, я хотела с тобой поговорить о Рейс…

– Говори.

– Помнишь, я рассказывала тебе, что Гамлет, в квартире Бахраха в тот день, когда он умер, сказал Женьке, что она пятая по счету.

– Помню.

– Между тем ее рисунок начинался с цифры «1», улавливаешь?

– Пока еще нет.

– Я вот пришла к выводу, что Бахрах, делая своим девушкам шрамы, начинал не с первой цифры, а с последней.

– То есть?

– Смотри сюда. Женька была у него последней, после того, как Гамлет сделал бы ей шрам, он погиб бы. Бахрах решил его убрать как свидетеля своих художеств. Так?

– Так.

– Но раз Женька была последней, а на рисунке ее стояла бы цифра «1», значит, начинал Бахрах с последней цифры, то есть с «5», понимаешь? Первой в его списке была ты, Гел, не забывай.

– Ты хочешь сказать, что в этом слове всего пять букв?

– Да. И что мы стоим на верном пути. И если бы Дмитрий был пораскованнее и посмышленей, он бы, увидев первый шрам – твой, Гел! – разыскал всех остальных девиц и вычислил бы это слово, ключевое слово…

– Да это все понятно. Ты мне лучше скажи, кто такой Валерий Франк, который тоже получил от Бахраха письмо.

– Но он же не сказал, кто именно его передал.

– Правильно, не сказал. Он повел себя очень осторожно и сказал, что не знает, кто этот человек. Понимаешь, я тогда растерялась, честное слово. Я думала, что он будет юлить, отрекаться от своих слов в присутствии Рейс, но он так спокойно объяснил мне, зачем ему понадобилось встретиться с Гел, что сейчас мне кажется, он не лгал…

– А что, если ему тоже Роман Георгиевич передал такое письмо? Кстати, ты не догадалась захватить его?

– Вот черт! Да оно же у меня в кармане!

Гел кинулась в прихожую и вернулась оттуда с желтым конвертом. Она вытряхнула на стол записку. Юля развернула листок и пробежала его глазами.

– Послушай, по-моему, это не почерк Бахраха… Подожди-ка, я достану настоящее письмо, то, которое Роман Георгиевич передал Дмитрию… – Юля принесла письмо и положила рядом два листа с одинаковым текстом. Почти одинаковым. – Да, тот, кто писал эту записку, старался, конечно, не хуже тебя, Гел, подражая почерку Бахраха. Но если Фиолетовому было не с чем сравнивать ее, то нам – есть…

– Если бы мы были сейчас в Саратове, то нам было бы проще… – вдруг сказала Гел таинственным голосом.

– Ты про Романа Георгиевича?

– Точно. А ты откуда знаешь, о чем я подумала?

– Да я сама жалею о том, что не удосужилась встретиться с одним, как мне теперь кажется, из главных действующих лиц этих последних событий. Роман Георгиевич. Ведь только он, я полагаю, знает, сколько таких конвертов заготовил Бахрах. Настоящих конвертов, которые он и должен был передать по просьбе Михаила Семеновича.

В дверь позвонили. Юля инстинктивно сгребла все бумаги и спрятала в свою дорожную сумку. Вечерний туалет подразумевал подходящую к одолженному ей красному платью Гел черно-красную замшевую сумочку.

– Это Харыбин. Значит, так. План такой. Ты прячешься и слушаешь наш разговор…

– Не забудь спросить его, в каком вы будете зале, чтобы я не искала вас по всему ресторану. И если он вдруг передумает везти тебя в «Прагу», то пусть скажет название другого ресторана, поняла?

– Да. Мы здесь долго не задержимся. Значит, я выхожу, выключив предварительно везде электричество, а ты, дорогуша, лишь спустя четверть часа позволишь себе выйти из укрытия и зажечь свет.

– Я все поняла. Иди, открывай… – и Гел забралась в большой платяной шкаф в прихожей.

Харыбин вошел с букетом желтых роз.

– Это тебе, Земцова.

– От Крымова, надеюсь? – она дала себя поцеловать.

– От меня, – обиженно протянул он.

Юля окинула взглядом его слегка располневшую фигуру в серой «тройке» и улыбнулась:

– Ну что, поехали? Надеюсь, все осталось без изменений? Мы едем в «Прагу»?

– Да, как и обещал.