Роспись по телу - Данилова Анна

Таким образом, работая вместе с Фиолетовым и находясь в курсе его дел, Юля могла бы параллельно продолжать расследование, связанное уже со Смирновой и остальными девушками. Безусловно, она рисковала, связываясь с совершенно незнакомым ей человеком, да еще таким опасным, импульсивным, способным в любую минуту пустить в ход кулаки, а вот теперь и нож, но и другого выхода у нее не было. Он бы все равно не отстал от нее и крутился бы в баре до тех пор, пока там находится Земцова. Он бы не дал ей работать и продолжал бы искать настоящую Гел.

– Ладно, я заплачу. Но частями. У меня с собой нет столько денег, сколько ты сейчас мне заломишь. Я знаю вашу контору, вы дерете три шкуры…

– Вы можете отказаться…

– Сказал же, что заплачу, но частями. Я, в отличие от покойника, держу свое слово… Скотина… – он чуть ли не со слезами в голосе проговорил последнее слово.

И вдруг Юле показалось, что она давно знает этого человека. Что встречала его раньше, и часто. Но вот где, когда и при каких обстоятельствах, вспомнить не могла. Да, безусловно, она видела его с Ломовым и с Крымовым. Вот только этого пятна у него на щеке не было. Или же она что-то спутала…

– Аванс – пять тысяч баксов, – сказала она ледяным тоном и сразу же почувствовала облегчение. Фиолетовый убрал нож. Она откинулась на спинку стула и коснулась пальцами живота – они тут же стали липкими от крови.

– Идиот, ты что со мной сделал? Как я теперь буду искать твою Гел?

– Залепишь пластырем. Раз занимаешься неженским делом, изволь терпеть. И вообще, нечего здесь отираться. Гел в «Черной лангусте» нет. Бармен дал мне ее адрес. Мы сейчас поедем туда, постараемся залезть в квартиру, и уж там у тебя будет возможность проявить свой талант…

– Но каким образом?

– Посмотришь вокруг и скажешь, живет там кто или нет. Полистаешь ее документы, пороешься в вещах. Я что, должен тебя учить?

– А деньги?

– Деньги я дам тебе по дороге.

– А как же Герман?

– Герман никуда не денется. В лучшем случае продажный бармен уже успел и ему дать адрес Гел. Думаю, мы встретимся с ним на Софийской набережной.

– Хорошо. Тогда послушай теперь мои условия. – Она нарочно перешла на «ты», чтобы поставить на место этого зарвавшегося хама. – Я – работаю на тебя и постоянно ввожу тебя в курс дела. Но ты не суешь нос в мои дела, понял? Я получила деньги с той женщины и должна их отработать. У меня репутация, я не могу рисковать ею ради такого, как ты…

– Какого «такого»? – усмехнулся он, сощурив глаза. – Я представляюсь тебе бандитом?

– Да. Что-то вроде того.

– Ты просто не знаешь меня. Когда узнаешь, пожалеешь, что не упала мне в ножки сразу же… Я еще буду на коне, я вернусь и докажу всем, что я не дерьмо. И если ты поможешь мне, я возьму тебя к себе…

Только этого и не хватало.

Запел телефон. Юля взяла трубку. Звонила Гел.

– Ты можешь говорить?

– Да.

– Я коротко. Смирнова умерла. От передозировки. У меня конверт со следующим адресом. Что мне делать?

– Поужинай и жди меня. Я скоро освобожусь.

– Где ждать? – вскипела Гел на другом конце. – На улице?

– Посмотри телевизор, поспи, я скоро…

– Ты не одна. Понятно. Тогда так. Я жду тебя в «Макдоналдсе». На Пушкинской. На первом этаже. Буду ждать до самого закрытия.

– Вот и отлично. Целую…

Она отключила телефон. Фиолетовый не сводил с нее глаз.

– Харыбин? – спросил он подозрительным тоном.

– Да, он самый…

– Сволочь. Надеюсь, тебе не надо объяснять, что наши с тобой дела касаются только нас двоих?

– Я хорошо знаю свою работу.

– Тогда поехали. Я на машине. У меня там есть аптечка. Сделаю тебе перевязку. Мы не должны опоздать, надо попасть к этой чертовой Гел раньше Германа.

– А кто такая Гел? Может, ты мне все-таки что-то объяснишь?

– Некогда… Поехали. По дороге все расскажу.

Юля подумала о Рейс. Куда она исчезла? Даже не предупредила…

– Я только оставлю записку своей подруге у бармена, хорошо?

– Бесполезно, – махнул рукой Фиолетовый.

– Это почему же?

– Она не вернется…

33. Сомнамбула

Женя Рейс проснулась в чужой квартире и сразу же вспомнила все: «Черную лангусту», мужчину в белом, сладкое и пьянящее вино, поцелуи в темном дворике бара под сенью зеленой живой изгороди, такси, мчавшееся по ярко освещенным проспектам вечерней Москвы, широкую мраморную лестницу с чугунной узорчатой решеткой, распахнутую дверь, темную и прохладную переднюю и снова поцелуи…