Обратный отсчет - Малышева Анна

– А кто он, по-твоему? Одна разница, что сердце бьется, а так все равно, пора гроб заказывать.

– И в себя не придет? Перед смертью, бывает… Хоть бы проститься по-человечески!

– Кто возле него дежурить будет! – вздохнула та, спрятавшись за клубами табачного дыма. Ее голос слегка охрип – не то от выпитой настойки, не то от горя. – Кому он дорог…

– Да хоть тебе, – вкрадчиво возразила Анна Андреевна. Разгорячившись, она сняла кепку, обнажив аккуратно причесанную седую макушку. Прическу скрепляло такое множество заколок-невидимок, что голова женщины казалась прошитой железными скобками. – Ты же с ним гуляла… Скажешь – неправда?

– Все-то ты знаешь, – злобно ответила та. – Зачем тебе это? Теперь-то… Виктор на кладбище, если в чем и сознаюсь – ему на хвосте не понесешь… А носила ведь раньше, носила! Сколько раз он меня из-за твоих доносов бил!

Анна Андреевна широко перекрестилась и торжественно поклялась, что никогда в жизни не сплетничала, напротив – по мере своих слабых сил укрывала бывшую соседку от гнева обманутого супруга.

– Если б я тебя не выгораживала – ходить бы тебе в травмпункт каждую неделю! Совесть поимей – я из-за тебя столько греха на душу приняла… Уж вру-вру ему, сердечному, а сама думаю: «Прости меня, Господи, не ради чего вру, как ради дитяти!» Ведь если б он тебя с Гришкой застал – он бы решил, что Людка от него!

– Да он и решил, – покосилась на нее женщина. Умильное настроение, вызванное первоначально воспоминаниями, покинуло ее, сменившись мрачной подозрительностью. – Хочешь сказать – не ты ему напела, что Люда от Григория?

– Чтоб мне… – начала было та креститься, но Елена Ивановна, уже основательно захмелевшая, ударила бывшую соседку по руке, так что та даже вскрикнула от боли.

– Врешь, сука! Ты всегда меня хотела со свету сжить! А когда Виктор умер – не ты трепалась по всему городу, что я его отравила?!

– Какое?! Родная, да ты подумай, – торопливо оправдывалась испуганная старуха, – все же знали, что он от удара помер! Если б ты отравила – нашли бы, его ж вскрывали! А что Люда его дочь, я никогда и не думала!

Старуха ничуть не смущалась присутствием свидетелей, которых уверяла как раз в обратном. Дима встал рядом с Марфой и шепнул ей на ухо:

– У меня такое чувство, будто мы невидимки.

– Это они ставят на место нас, молодых да приезжих, – таким же шепотом отозвалась та. В голосе слышалась насмешка. – Провинциальный приемчик.

– Почему ты не попросишь их уйти? Я тебе удивляюсь.

– Поднимется такой визг, что себе дороже обойдется. – Она усмехнулась, глядя на разошедшихся гостей. – Слыхал, как она меня честила? Я и змея, и стерва. Постой, они выжрут настойку, и я что-нибудь придумаю… Только бы Елена Ивановна не слегла с сердцем. Вот увидишь – если что-то случится, она обвинит не себя и настойку, а меня и снотворное – зачем, мол, дала?

– А кто Гришке запудрил мозги, кто? – срывалась на крик окончательно захмелевшая Елена Ивановна. Она била по столу кулаком, так что из неполных стопок выплескивалась рыжевато-бурая настойка. – Кто ему напел, что я от него Людку родила?! Он же поверил, сволочь, понимаешь, поверил! Я ж его переубедить никак не могла! Он же что вобьет себе в голову, то навек!

– Озверела, что ли? – возмущалась Анна Андреевна, нашаривая кепку и решительно водружая ее на голову. Она явно решила, что застолье приобретает опасный характер. – Ни в чем я его не убеждала – он сам так решил! А решил потому, что ты с ним до свадьбы гуляла, при живой жене!

– Врешь, паскуда!

– Да если б не было ничего – откуда бы он это взял? – ехидно разбила сопротивление собеседницы Анна Андреевна. При этом она предусмотрительно поднялась с табурета. – Не приснилось же ему… Ты, конечно, как мать, должна лучше знать, от кого Люда, а он считал по-своему. Из-за этого и с ножом на тебя кинулся, когда ты решила ее в Москву перевезти. Из-за чужого ребенка нож не хватают! Он с Людкой прощаться не хотел – как знал, что ты с ней сюда ездить не станешь!

– Чтоб у тебя язык отгнил! – от всей души пожелала ей Елена Ивановна, тоже вставая из-за стола. – Много ты знаешь, из-за чего он на меня с ножом кинулся!

– А если не из-за этого – тогда из-за чего?! – Старуха была почти у двери и уже нашаривала дверную ручку. – Он же тебя зарезать хотел, а по Людке случайно чиркнул. Тихий же был мужик, никогда в драки не путался, а тут вожжа под хвост попала! Из-за чужого ребенка, скажешь? Да ври кому другому, а я всегда говорила и теперь скажу…