Запасной выход - Малышева Анна

– Ты мне все рассказала? Ничего не скрываешь?

– Ничего, – ответила я. – Хочешь чаю?

– Я бы лучше чего-нибудь выпила, – призналась она. – Голова не на месте… Дай-ка позвоню, узнаю, доехала мама или нет.

Она подошла к телефону, а я отправилась на кухню. Найти что-нибудь из алкоголя я не рассчитывала. Честно говоря, мне хотелось только одного – чтобы Ксения ушла. Чем я могла ей помочь? Даже расскажи я всю правду, все, что удалось узнать об Иване, ничего бы не изменилось. Мне казалась дикой ее версия – что Ивана убила бывшая жена. Но было понятно, что сейчас Ксении очень хочется обвинить кого-то во всех своих несчастьях. Татьяна была идеальным объектом. Не слишком симпатичным, легко уязвимым.

Я поставила чайник на огонь, стала рыться в холодильнике. Мне послышался какой-то шум в прихожей, и, выглянув, я увидела Женю. Веселого, румяного, с букетом белых роз.

– Это тебе. – Он торжественно вручил мне цветы. Я взяла букет и без сил прислонилась к стене. Он встревожился:

– Ты такая зеленая, тебе что, плохо? Может, вы-звать врача?

Из комнаты выглянула Ксения. Увидев Женю, она остолбенела. Перевела взгляд на меня, задержала его на цветах. Потом опять посмотрела на Женю. Тот опомнился первым.

– Привет, – осторожно произнес он. – Не ожидал тебя увидеть…

– Да и я тебя, – ответила она. – Ты, кажется, ушел из дома?

– Вот, вернулся, – Женя уже совершенно оправился от неожиданного потрясения. Он даже сумел изобразить довольно естественную улыбку: – Может, посидишь с нами? Я кое-что купил.

Он вручил мне тяжелый пакет. Я взяла его и вместе с цветами унесла на кухню. В пакете звякали бутылки. Я заглянула туда… Ну конечно, закуски и коньяк. Мне вспомнился мой широкий жест – как я выставила его новогодние подношения в подъезд, на подоконник. В сущности, что изменилось теперь? Почему я не могла поступить точно так же?

Но я не могла. Чувство вины – страшная сила. Я была виновата перед ним за то, что напрасно обвинила в смерти Юли. И это останавливало меня, не давало сделать еще один широкий жест. В прихожей было тихо, и это меня насторожило. Я выглянула. Там осталась одна Ксения. Женя прошел в комнату.

– Я ухожу, – мрачно сказала она, увидев меня. – Что же ты не сказала, что опять с ним сошлась? Я бы ни за что не пришла…

– Это случилось только что, – шепотом ответила я, косясь в сторону двери. В комнате работало радио, но Женя, я думаю, все равно нас слышал.

– Ну понятно, – презрительно бросила она. – Я так и думала, что ты долго без него не выдержишь. Красивые цветочки… Ладно, счастливо!

Она двинулась к выходу. Я молча проводила ее, заперла за ней дверь. Теперь мне было стыдно, что я пыталась оправдываться. Какое ей дело до моей личной жизни?

Я вошла в комнату и стала доставать с серванта вазу. Мне пришлось встать на цыпочки. Женя подошел и без всякого труда снял вазу с верхней полки.

– Ты что, попросить не можешь? – спросил он, вручая мне вазу. – Ну хоть скажи, понравились цветы?

– Очень, – ответила я. – Это в честь чего?

Мгновение мы смотрели друг другу прямо в глаза. Это очень легко, когда нечего скрывать, и очень трудно, если… Женя слегка пожал плечами и отвел взгляд:

– А ты будто не знаешь?

– Я знаю… Но ты уверен, что нам есть что праздновать?

Я унесла вазу на кухню, вымыла ее и наполнила водой. Опустила туда промерзшие, с почерневшими листьями розы. Даже не дала им времени опомниться в тепле, не бросила в воду сахар… Мне было все равно, как скоро они завянут. За спиной раздался голос Жени:

– Значит, ты решила не выходить за меня замуж?

– Я пока ничего не решила.

В этот миг он обнял меня сзади и прижался головой к моей спине. Я замерла, вцепившись в спинку стула, не оборачиваясь. Женя пробормотал:

– Ты меня больше не любишь.

Я молчала.

– Скажи, что ты меня больше не любишь, – настойчиво повторил он.

– Люблю.

Никогда еще это слово не давалось с таким трудом. Губы просто сопротивлялись его произношению. Женя потерся щекой о мою спину:

– Если бы любила…

Я с трудом освободилась из его объятий. Обернулась. Он стоял, безвольно опустив руки, с неописуемо растерянным лицом.

– Я просто боюсь, – честно ответила я. – Ты очень изменился.

– Тебе не нравится, что я занялся музыкой! – с вызовом и обидой ответил он. – Если бы я по-прежнему продавал диски, ходил, как все люди, на работу, ты бы согласилась за меня выйти?

– Не в музыке дело.

– Ну а в чем тогда?