Завещание веков - Левенбрюк Анри

– Ладно. Слегка притянуто за волосы, но попробуем.

– Можешь предложить что-нибудь получше?

– Нет, – признал я.

– Тогда доверимся моему толкованию. Посмотрим, что из этого получится. Будь внимателен. Нужно, чтобы картина стояла строго вертикально, на расстоянии в пятьдесят два сантиметра пятьдесят шесть миллиметров от конуса, который выдвигается из маленького ящичка.

– Подожди! Мне нужно пойти в мастерскую! – объяснил я, выходя из гостиной. – Машина еще не готова, но картину уже можно поставить… Она не в очень хорошем состоянии после пожара, но, надеюсь, дело все же пойдет!

Я вошел в мастерскую. Поздоровался с часовщиком, который метнул на меня ошарашенный взгляд. У меня не было времени объясняться с ним или обмениваться любезностями.

Обернувшись, я увидел, что следом за мной сюда притащились все.

– Вон отсюда! – распорядился я. – Кроме Люси!

Только она могла помочь мне в этом деле.

– Не клади трубку, Жаклин, сейчас я схожу за наушниками, чтобы освободить руки и выполнять твои указания, не прекращая разговора.

Я вышел из гаража, нашел в машине наушники Баджи и соединил их с телефоном. Прицепив мобильник к поясу, я быстро вернулся в гараж.

– Готово, теперь можно разговаривать. Ты сказала, я должен поместить картину на расстоянии в пятьдесят два сантиметра от машины?

– Точнее, пятьдесят два сантиметра пятьдесят шесть миллиметров.

– На какой высоте?

– Нужно, чтобы нижний край картины находился на одной горизонтальной линии с нижним краем первого зеркала…

– Как мне это рассчитать?

– Не знаю. При помощи линейки с отвесом или нити с грузилом!

– Уверен, что здесь все это имеется, гараж-то франкмасонский! – иронически бросил я.

Я стал рыться в инструментах, стараясь не слишком шуметь, чтобы не мешать часовщику. Наконец счастье мне улыбнулось, хотя для этого пришлось перевернуть все ящики в шкафах и переместить половину коробок, хранившихся в гараже. Большая линейка, отвес, гвозди, молоток и два высоких треножника, которые, наверное, служили подставками для колонок.

С помощью Люси я принялся устанавливать картину на один из двух треножников. После нескольких неудачных попыток я со вздохом поставил картину на пол.

– Слушай, Жаклин, это оказалось непросто, я пока отключусь, чтобы не отвлекаться. Потом перезвоню, ладно?

– Удачи тебе!

Я призвал на помощь Франсуа. Судя по всему, он стоял под дверью, так как явился немедленно. Свой гараж он знал гораздо лучше меня и без труда нашел более подходящие для нас инструменты. Часовщик, не прерывая работы, дал нам несколько полезных советов, и наконец мы сумели прочно установить картину на нужном месте.

Франсуа несколько раз проверил, соблюдены ли параметры. Трудно все-таки выдержать такую точность… 52 сантиметра 56 миллиметров! По его просьбе часовщик твердо зафиксировал на полу и саму машину, чтобы нам не пришлось потом рассчитывать дистанцию еще раз.

Я снова взял телефон и позвонил Жаклин.

– Готово, – доложил я. – Но нам пришлось попотеть, чтобы выполнить все условия!

– Это не слишком важно, – успокоила она меня. – Если я правильно поняла, первая позиция нужна только для наводки аппарата.

– Ах так? Ну да, наверное, именно поэтому кружков на картине тридцать четыре, хотя букв тридцать три.

– Конечно. В общем, я не слишком поняла почему, но первая позиция дает тебе то, что Дюрер назвал палитрой.

– И что дальше?

– Думаю, это означает, что элементами кода служат цвета.

– Но тогда цвета должны соответствовать цифрам?

– Почему? – спросила Жаклин.

– Потому что Люси полагает, будто кодом может быть последовательность цифр. Но как определить соответствие цифр и цветов?

Люси схватила меня за руку. Она попросила меня повторить все, что сказала по телефону Жаклин. Я добросовестно передал наш разговор.

– Гениально! – воскликнула она.

– Что?

Девушка не могла устоять на месте. Она почти дрожала от возбуждения.

– Леонардо и в самом деле был крут! – пробормотала она, словно озаренная внезапной догадкой.

– Объясни!

– Он изобрел оцифровывание, намного опередив время! Да ведь это же один из приемов, которые используются в современной информатике!

– Как это?

– Это немного похоже на систему сжатия файлов GIF. У каждой картинки GIF есть своя палитра цветов, нечто вроде оцифрованного индекса, который включен в файл. Каждому цвету соответствует точный номер в палитре. Значит, Леонардо придумал эту сверхпростую систему шифровки! Вы только представьте! Он не мог рисковать, используя цвет в качестве кода, поскольку знал, что цвета темнеют от времени. Впрочем, он оказался прав, потому что краски на его картине действительно состарились. Поэтому он включил палитру, отсылку на свои цвета, в саму картину! В результате палитра состарилась точно так же, как цвета картины.