Завещание веков - Левенбрюк Анри

– Готово?

– Да, – сказал я, отпустив ящичек.

– Хорошо. Итак, в задней стенке ящичка должно быть маленькое круглое отверстие. Это объектив, ну как в фотоаппарате…

– Хм, да. Правда, оно не круглое, а квадратное, – уточнил я, – но, думаю, часовщик просто не успел закруглить его.

Я повернулся. Мастер торопливо закивал головой.

– Хорошо, загляни в него и скажи мне, что ты видишь. По логике вещей, ты должен увидеть картину с увеличением в сто раз.

Я потер руки и приник к крошечному отверстию. Мне казалось, будто я заглядываю в самый древний в мире микроскоп. Чей дизайн оставлял желать лучшего.

– Я вижу, хм, цвета, но не очень ясно. Ничего определенного.

– Возможно. Сейчас тебе надо будет сделать наводку на резкость, – объяснила мне Жаклин. – За сам ящичек не берись, придерживай его за основание. Бели все сделано правильно, он должен вращаться справа налево и сверху вниз. Поворачивай его очень мягко. Быть может, одного миллиметра достаточно. Ты должен найти палитру.

– Что это такое? – спросил я, начиная вращать объектив.

– Последовательность цветов, откуда я знаю? Ищи! Как только у тебя будет палитра, ты не только получишь индекс цветов, но и убедишься, что машина точно наведена для последующих тридцати трех позиций.

Пальцы у меня дрожали. Наводка мне явно не удавалась.

Я со вздохом выпрямился:

– Люси, попробуй ты! Я такой неуклюжий!

Девушка заняла мое место. Она была ниже меня сантиметров на двадцать, и машина больше подходила ей по росту. Главное же, она превосходила меня ловкостью и точностью движений. Она начала медленно поворачивать объектив Леонардо.

– Ну? – поторопил ее я.

– Шшш! – сказала она, не шелохнувшись.

Подняв руку, она еще немного подкрутила объектив, потом медленно попятилась;

– Вот оно! Осевое сечение! То, что я и ожидала. Посмотрите!

Я медленно наклонился к окуляру. Я боялся сдвинуть машину и все испортить.

– Подожди! – крикнула Жаклин в трубку. – Если вы правильно навели на резкость, глупостей делать не надо, зафиксируйте основание винтом.

– Что за винт?

Часовщик выступил вперед.

– Я его еще не вставил, – шепнул он. – Подождите, сейчас сделаю. Держите основание крепче, его нельзя сдвигать!

Он отошел за винтом и ключом, потом прочно зафиксировал основание. Я приник глазом к отверстию. И тут действительно увидел последовательность цветов, четко сменяющих друг друга. Миниатюрная палитра, спрятанная Леонардо на картине. Древний цветовой код.

– Но как же он сумел нарисовать такие крохотные полоски? – изумился я. – Нам повезло, что мы смогли разглядеть их, ведь это же копия!

– Превосходная копия! – возразила Жаклин.

– Да, но она ведь пострадала при пожаре! И ты не ответила на мой вопрос…

– Думаю, он использовал лупу и кисть из одного волоска. Или же рисовал чем-то вроде иголки. Не знаю точно…

– В любом случае я четко вижу цвета. Сейчас я попробую их сосчитать.

Я принимался за дело несколько раз. Полоски находились так близко друг от друга, что было трудно не сбиться. Однако цвета различались очень четко. И хотя «Джоконда» в целом производила впечатление картины монохромной, я насчитал ровно тридцать три цвета, притаившихся в углу.

– Бинго! – воскликнул я. – Тридцать три цвета! Потрясающе! Не знаю даже, где это находится на картине. Возможно, в одном из кружков, которые нарисовал карандашом мой отец.

Люси встала рядом с «Джокондой» изначала водить перед ней рукой, чтобы я мог видеть ее пальцы.

– Стоп! – приказал я. – Вот! Вот оно!

Палец ее был виден в правом верхнем углу картины, как раз на одном из тех мест, что были отмечены моим отцом.

– Именно так! Отец, значит, был совсем близок к цели!

– Хорошо, – заговорила Жаклин на том конце провода. – Теперь будет немного посложнее. Здесь нужна хорошая визуальная память, тебе придется напрячься. Ты начнешь по одному опускать рубчики горизонтальной оси и вертикальной оси. По одному одновременно. Ты получишь тридцать три новые позиции. На каждой ты будешь иметь один цвет.

– Да, – подхватил я. – И позиция цвета на палитре даст мне цифру. Люси угадала…

– Превосходно. Ну, давай!

Я набрал в грудь побольше воздуха. Я знал, что это будет нелегко. Память у меня никудышная, и мне придется постоянно возвращаться на первую позицию, чтобы вспомнить расположение того или иного цвета на палитре. Нелегко, да и времени терять было нельзя.