Суд Линча - Троицкий Андрей

Мельников ещё заинтересовался этими снимками, брал ключи от дачи, чтобы посмотреть стоящие на камине карточки, перелистать семейный альбом. Все-таки интересно, почему именно эти фотографии тогда его заинтересовали? Леднев, не досмотрев до конца лежащие на столе снимки, рассовал их в объемистые конверты из толстой грубой бумаги и убрал в письменный стол.

За окном все шел начавшийся ещё ночью дождик. Леднев надел темный костюм, светлую сорочку, долго возился, выбирая строгий галстук. Те, что висели в шкафу, как назло, оказались веселых ярких тонов и расцветок. Нет, такие сейчас не годятся. В них можно завалиться на вечеринку или сходить в ресторан, но не на кладбище ведь. На полке с бельем Леднев нашел то, что искал. Совершенно новый, в упаковке, темный, в цвет костюма шелковый галстук. Уже завязав перед зеркалом аккуратный узел, услышал звонок в дверь и пошел в прихожую.

* * *

Посмотрев в глазок, он увидел то, что ожидал увидеть. Печальное, какое-то помятое лицо Виноградова. Час назад тот позвонил по телефону и сказал: «Я обязательно должен зайти. Обязательно. И не пытайся возразить, все равно приду». «Только поскорее, я на кладбище собираюсь», – ответил Леднев и положил трубку. Виноградов всегда появлялся в неудобное время и в неподходящем месте, тут уж ничего не поделаешь. Леднев распахнул дверь.

– Приветствую, – сказал Виноградов, но остался стоять на пороге, вращая головой из стороны в сторону.

– Ну, ты что, в музей на экскурсию пришел? – Леднев едва не застонал. – Или проходи, или изучай обстановку с другой стороны, а я дверь закрою.

– Подожди, – попросил Виноградов. – Не каждый ведь день такое видишь. Пять дней назад на этой лестнице было настоящее побоище.

– Да, здесь было настоящее побоище, – Леднев взял Виноградова за мокрый рукав плаща и втянул в квартиру. – И можешь не расспрашивать меня о подробностях. Во-первых, говорить об этом я не хочу.

– А во-вторых? – поинтересовался Виноградов.

– Во-вторых, не хочу говорить об этом с тобой, – ответил Леднев. – Как-нибудь потом все обсудим, когда пройдет время.

– Хорошо, как скажешь, – Виноградов понимающе кивнул. – Может, в комнате поговорим?

– Проходи, – Леднев посмотрел на часы. – Времени у меня хрен да маленько.

Виноградов повесил на крючок мокрый плащ и, пройдя в комнату, с хмурым видом уселся в кресло и закурил. Ледневу пришлось занять другое кресло и снова поторопить гостя. Виноградов решал, с чего начать, застегнул и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки.

– Значит, наша затея с фильмом окончательно лопнула? – спросил он, хотя знал ответ. – Ну, Бог с ним. Сколько у нас было неснятых фильмов… Не сосчитать. Задумаем что-нибудь, обговорим. А потом все летит в тартарары. Одним проектом больше, одним меньше. Ничего, выдержим.

– Ты меня что – утешать пришел? – только того и не хватало, чтобы Виноградов его успокаивал. Да, выбрал время для неуклюжих реверансов. – По этому поводу меня не нужно успокаивать. Это я уже пережил. Нет тут никакой трагедии, ну, не получилось, значит, не получилось.

– Правильно, Иван, так и нужно к неудачам относиться, философски, – кивнул Виноградов и внимательно рассмотрел свои носки в красную клетку. – Ноги вот промочил. Простуды боюсь, а ноги вот промочил.

– Закаляйся, – посоветовал Леднев. – Если у тебя все, может, пойдем?

– Я другое хотел сказать, то есть я за другим пришел, – Виноградов достал из кармана платок и высморкался. – Точно, уже простудился. Я вчера по телефону с твоим Юркой разговаривал.

– И до чего вы договорились? – Леднев потушил сигарету.

Накануне забрать какие-то свои тряпки заезжал сын. Леднев в минуту душевной открытости рассказал ему, что остался должен одному человеку крупную сумму и хочет эти деньги вернуть в срок. Сейчас Леднев жалел о том, что был слишком откровенен с сыном. Этих вещей Юрке знать не следовало. Значит, сын поделился информацией с Виноградовым.

– Вообще-то я в курсе твоих дел, – Виноградов скомкал платок в ладонях. – Знаю, кому именно ты должен деньги. Я все понимаю, у тебя в последнее время были большие траты, расходы были, – последняя фраза прозвучала двусмысленно. – Ну, я имею в виду похороны Елены Викторовны. Ты раздал её долги, рассчитался со всеми её кредиторами, даже теми, кто не настаивал на возвращении денег. Я ведь знаю, у Лены были долги. Ты поступил правильно. Если я завтра умру, мои долги будет некому отдать за меня. Ты правильно поступил.