Роспись по телу - Данилова Анна

И хотя Юле грустно было осознавать, что кто-то в тебе здорово разочаровался, все равно жизнь продолжалась и впереди были новые испытания.

Она добралась до своего гаража и оттуда на машине отправилась к Дмитрию. По дороге залила полный бак бензина, заехала в магазин за продуктами и появилась перед дверью покойного Михаила Семеновича с тяжелыми пакетами. Она была готова к встрече с Ло, с кем угодно, но молила бога только о том, чтобы застать дома Дмитрия. Предупреждать его о своем приходе телефонным звонком было опасно: Дмитрий мог затаиться и просто не открыть дверь.

Услышав, что в квартире кто-то есть, она вздохнула с облегчением и отошла от двери, чтобы ее не могли увидеть. Дверь открылась, и она увидела заспанное лицо Дмитрия. Увидев Юлю, он посмотрел на нее с удивлением.

– Привет. К тебе можно?

Он пожал плечами и впустил ее в дом. В квартире было, как это ни странно, прибрано. Нигде ни следа от пустых бутылок, ни грязи, ни примет женского присутствия.

– Как тебе живется на новом месте? – спросила она, делая вид, что ничего не знает о том, что он живет с Лолитой. – У тебя теперь хоромы. Ты один?

– Один. Проходи. Хочешь, я сварю тебе кофе.

Он вел себя почти так, как и прежде, когда они были любовниками. Никакой неловкости, никакой натянутости.

На кухне, устроившись за столом и глядя, как Дмитрий с непринужденным видом варит кофе в турке, Юля улыбнулась: ее бывший возлюбленный уже не выглядел больным или невменяемым. Разлив кофе по маленьким фарфоровым чашкам, Дмитрий, вдруг вспомнив, что не брит и не умыт, извинился и скрылся в ванной. А когда вернулся оттуда, Юля поняла, что не было ничего удивительного в том, что она когда-то была влюблена в этого молодого мужчину. Дмитрий был определенно красив. И даже очень.

– Тебе с сахаром и молоком? – спросил он.

– Да, как всегда.

– Знаешь, от меня ушла Ло. Мы ведь жили с ней вместе. Но она чуть не разорила меня. Отец оставил деньги в секретере. Глупо было предполагать, что для меня, но раз я уж тут оказался… Да это сейчас и неважно. Понимаешь, сначала мы с ней пили как идиоты. Пили и ели. Как после блокады. А потом она быстренько пришла в себя и стала тратить деньги с бешеной скоростью. Когда она заявилась в норковой шубе, в самую жару, я понял, что это конец…

– Но почему? Мужчина дарит любимой женщине шубу…

– Я понимаю, к чему ты клонишь. Но весь трагизм этой ситуации заключался в том, что я-то Ло вроде бы как любил, а она меня – нет. Кроме того, она не солгала насчет беременности. Она действительно округляется на глазах и постоянно твердит, что у нее в животе растет маленький Герман.

– А что Герман?

– Герман вернулся, и в ресторане ему сказали, где можно найти Ло.

– Лолита привлекала тебя как женщина?

– Да, безусловно. Понимаешь, ты была для меня больше, чем любовницей…

– Спасибо на добром слове…

– А вот она – это олицетворение порочной плоти. Мне нравилось смотреть на нее, особенно когда она уходила или приходила со своими клиентами. Нравилось смотреть в ее глаза. Мне казалось, что в них отражается все то, что происходило между нею и ее многочисленными мужчинами. Мне тоже хотелось там отразиться и раствориться. Я хотел обладать ее телом. Поэтому, когда я внезапно разбогател, то представил себе, что я – это не я, а мой отец…

Опять понесло…

– Словом, я купил ее как куклу на какое-то время. Попользовался. Точнее, она воспользовалась моими деньгами, я – ее телом. И разбежались. Это звучит ужасно, я понимаю, но это чистая правда. Ло ушла к Герману вместе с шубой и чемоданом тряпья. Один чемодан стоит целое состояние. Даже банку хорошего кофе прихватила, поганка.

Но, ругая Лолиту, он говорил о ней как о ребенке – не зло, а с обидой.

– Я приехала к тебе, чтобы сказать, что соскучилась и предложить небольшое путешествие.

– Да?.. – он удивленно вскинул брови. – Но у меня уже мало денег, ты опоздала.

– Зато у меня есть. Мы нашли убийцу Кати Уткиной и отработали гонорар. Как ты думаешь, имею я право немного отдохнуть?

– Конечно. Но зачем тебе я? Вдруг на меня снова какая-нибудь смурь наползет? К тому же я ведь только что рассказал тебе о Ло. Ты не ревнуешь?

– К ней – нет. Ну так что, поедешь?

– Но куда?

– Куда-нибудь далеко, где нет дождя и светит солнце. На какой-нибудь маленький остров, где нас никто не увидит.

– Ты поссорилась с кем-то из своих любовников?

Она покраснела. Вот как он думает, оказывается, про нее. Ну что ж, сама виновата.