Пусть умирают дураки - Пьюзо Марио

Год назад Келлино настоял на том, чтобы самому ставить фильм, где он будет играть главную роль. Немногие звезды кино могли бы рассчитывать на удовлетворение такого требования, Келлино как раз был одним из этих немногих. Но его посадили на ограниченный бюджет, выдав аванс и проценты под залог окончательной стоимости фильма. «Маломар Филмз» рассчитывала на первые два миллиона, а остальное как сложится. Просто на случай того, что Келлино начнет безумствовать и снимать по сотне дублей каждой сцены, где рядом с ним его последняя подружка или где под ним его последний дружок. И он делал и то, и другое, без видимого вреда для картины. И все время мудился со сценарием.

Длинные монологи, отчаяние на его лице, полуосвещенном, и игра теней — он в коротких ретроспективных сценах рассказал историю своего трагического отрочества. Чтобы объяснить, почему на экране он трахает и мальчиков и девочек. Что, мол, если в у него было нормальное детство, то он в жизни бы никого не трахнул. И вот он отснял последний кадр, и студия не могла официально порезать в монтажной его картину. Хотя, при необходимости, они все равно бы это сделали. Маломар не слишком-то волновался. В главной роли снялся Келлино — так что свои два миллиона студия вернет. Это наверняка. А все остальное — легкая нажива. Если уж дело будет совсем плохо, он сможет просто похоронить картину в прокате; никто ее не увидит. Но в результате этой сделки он добился своей цели. Келлино согласился играть главную роль в дорогом фильме по бестселлеру Джона Мерлина, а фильм этот, чутье подсказывало Маломару, принесет студии огромное состояние.

— Нам нужно развернуть специальную кампанию. Нужно потратить большие деньги. Эту картину мы должны продавать по высшему классу, — сказал Хоулинэн.

— Господи Боже мой, — произнес Маломар.

Обычно он бывал более вежлив. Но он устал от Келлино, он устал от Хоулинэна и он устал от кино. Но это ни о чем не говорило. Он также устал от красивых женщин, обворожительных мужчин и от калифорнийской погоды. Чтобы отвлечься, он изучал Хоулинэна. К нему и к Келлино он испытывал давнишнюю недоброжелательность.

Одет Хоулинэн был красиво. Шелковый костюм, шелковый галстук, итальянские ботинки, дорогие часы. Его оправа для очков была сделана по заказу — черная с золотыми крапинками. У него было милое доброе ирландское лицо, как у этих гномиков-проповедников, появляющихся в Калифорнии на ТВ-экранах каждое воскресное утро. Трудно было поверить, что оно принадлежало злобному сукиному сыну, который, к тому же, и гордился этим.

Несколько лет назад между Келлино и Маломаром в ресторане возникла ссора, сопровождаемая тривиальной руганью, и эту историю потом смаковали в газетах все, кому не лень. И Хоулинэн провел тогда изощренную кампанию с целью выставить Келлино героем, а Маломара — трусливым злодеем, тряпкой, директором студии, подчинившимся героическому великому киноактеру. Хоулинэн был гением, конечно. Но немного близоруким. И Маломар с тех пор не давал ему спуску, заставляя расплачиваться.

За последние пять лет и месяца не проходило, чтобы в газетах не появлялись истории о том, как Келлино помогает кому-нибудь менее удачливому, чем он сам. Бедной девочке, болеющей лейкемией, требовалось особое переливание крови от донора, живущего где-то в Сибири? На пятой странице любой газеты сообщалось, что Келлино послал в Сибирь свой личный реактивный самолет. Черный гражданин попал в тюрьму Юга за то, что протестовал? Отпущен под залог, внесенный Келлино. А когда полисмен-итальянец, отец семерых детей, был зарублен «Черными пантерами», попав в засаду в Гарлеме, разве не Келлино послал вдове чек на десять тысяч долларов и учредил стипендию всем ее семерым детям? Когда один из «Черных Пантер» был обвинен в убийстве полицейского, Келлино передал в фонд его защиты десять тысяч долларов. Когда какой-нибудь знаменитый, но теперь уже старый актер, оказывался в больнице, газеты отмечали, что Келлино приходил проведать его и обещал старому чудаку эпизодическую роль в своем новом фильме, чтобы тому было на что жить Один из таких старых чудаков, у которого было припрятано десять миллионов, и который ненавидел свою профессию, дал как-то интервью, в котором смешал с дерьмом Келлино с его щедростью, и это было настолько забавно, что даже великий Хоулинэн ничего не мог с этим поделать.

Но у Хоулинэна были и другие скрытые таланты. Он был настолько пройдошным, что его нюх на молоденьких восходящих звезд делал его Дэниелом Буном в голливудской целлулоидной пустыне. Хоулинэн часто похвалялся своими методами: