Роспись по телу - Данилова Анна

Она вернулась в реальность. Кажется, ее о чем-то спросили… Ах да… Нравится ли он мне?..

– Да, нравитесь, конечно…

– Хочешь, я принесу тебе вина? Холодного, полусладкого, фантастического, которое ты никогда не пила?

Михаил Семенович встал, быстрым движением накинул на себя простыню и завернулся в нее, стесняясь своей наготы.

Женя утвердительно кивнула. Он принес бутылку, фужеры, разлил вино.

– Предлагаю выпить за наш союз… Боюсь только, что ты со мной не искренна. Понимаешь, – он вдруг привлек ее к себе, и она почувствовала, как под простыней у него все напряглось, – я мог бы взять тебя еще в прошлый раз, я здоровый мужчина, у меня нет никаких проблем в этом плане… просто я сдерживаюсь… Но мне хотелось бы, чтобы ты сама пожелала этой близости…

Женя, решение которой менялось настолько часто, насколько менялась тема разговора, никак не могла выбрать: остаться ли ей и терпеть тело Михаила Семеновича, получая за это деньги, и в перспективе сделаться настоящей его любовницей, чтобы вместе с ним путешествовать, вести какие-то общие дела, стать ему другом, наконец своим человеком, или же уносить отсюда ноги, пока отношения не зашли настолько далеко, чтобы ее истинные чувства не могли вызвать с его стороны реакцию в виде оскорблений или даже пощечин.

– Но если вы, как утверждаете, здоровый мужчина, то зачем же сдерживаться, – набралась она храбрости сказать ему это в лицо, чтобы выяснить, почему она здесь. – Я пришла к вам… Вы щедро одариваете меня, но вместо того, чтобы делать то, ради чего вы меня сюда и пригласили, вы говорите мне о каких-то непонятных вещах. Мы же взрослые люди…

После ее слов Михаила Семеновича словно подменили. С его лица исчезло напряжение, оно приняло свою естественную форму и выражение, в глазах появился блеск и даже злость, и Женя испугалась, когда он, резким движением ухватив ее за бедра, подтянул к себе. Все произошло настолько неожиданно, что Женя даже не успела закричать…

Она вернулась и села в кресло. Щеки ее пылали, а голова кружилась.

Бахрах, как древний римлянин, обернутый простыней-тогой, с фужером вина в руках сел напротив нее и улыбнулся. Улыбка вышла ненатуральной, жесткой. Он явно собирается сказать мне нечто нелицеприятное, подумала она.

– Ты хочешь откровенного разговора? – услышала она и невольно кивнула головой. – Изволь.

Он задумчиво посмотрел на нее сквозь золотистое вино и вздохнул:

– Понимаешь, мне нужна такая женщина, которая решилась бы для меня на нечто неординарное, что сделало бы меня по-настоящему счастливым…

– Неординарное? Но что? – мысли одна нелепее другой начали вползать в голову: он – маньяк, бисексуал, зоофил, некрофил?..

– Это связано с твоим телом… – бросил он ей подсказку. – Мне очень нравится твое тело, ты очень хорошо сложена, но в нем не хватает одной детали, которая особенно возбуждала бы меня…

– Татуировка?

– Нет, боже упаси! – замахал он руками. – Какая пошлость! Нет, нет!

– Но что же тогда? Вас… То есть я хотела сказать, тебя не устраивает размер моей груди? Может, кольцо на пупок? – она вдруг нервно расхохоталась. – Или, может, мне поменять пол?

– А почему бы и нет? – тихо заметил он. И тут же, широко улыбнувшись: – Я пошутил…

Он нежно поцеловал ее в висок и шлепнул по бедру.

– Ну вот, на сегодня пока и все. Тебе пора домой. Выспись хорошенько, подумай о том, что я тебе сказал…

– Но ведь вы же ничего не сказали… – протянула она разочарованно и даже развела руками.

– Все равно подумай. А я позвоню тебе.

На этот раз ее почти выставили вон. И когда? В тот момент, когда она почувствовала рядом с собой сильного мужчину.

Женя вернулась домой мрачнее тучи.

Но Михаил Семенович не позвонил ни на следующий день, ни через неделю. Деньги, которые он дал ей во вторую встречу, почти все были целы: Женя научилась жить малыми средствами и на всем экономила. Когда же она, наконец, услышала в трубке его голос, ее прошиб пот. И она поняла, что хотела этого мужчину все эти дни. Этого немолодого и пахнущего сырым хлебом мужчину, почти безволосого, но сильного как в любви, так и в жизни. Она была в этом уверена. И что все ее бессонные ночи – лишь отражение ее взбунтовавшейся плоти. Я – геронтофилка. Я пропадаю. Я сошла с ума.

Ее постигло страшное разочарование, когда Михаил Семенович позвонил, чтобы извиниться перед ней и сообщить, что он уезжает на полгода за границу. Это был удар ниже пояса. Однако спустя четверть часа, во время которых Женя пыталась понять, что же такое произошло и чем же она так испугала, отвратила от себя Бахраха в их последнюю встречу, в дверь неожиданно позвонили. Пришел посыльный и принес ей роскошный букет белых лилий. Их нестерпимо сладкий аромат ударил в нос, и Женя разрыдалась. В букете она нашла записку, читать которую не могла из-за слез. Когда дрожащие от нетерпения пальцы ее развернули крохотную открытку, она прочла: «Разденься и жди». Все было как в романе. Михаил Семенович появился вслед за букетом. Свежий, надушенный, в красивом дорогом костюме и с так полюбившимся ей злым блеском в глазах.