Растерзанное сердце - Робинсон Питер

Гривз опять промолчал, но Бэнкс мог поклясться, что заметил проблеск интереса в его глазах.

— Перемотаем пленку вперед, к последней ночи фестиваля. Играли «Лед Зеппелин», и Линде захотелось прогуляться, чтобы проветрить мозги, вот она и пошла в лес. За ней кто-то последовал. Это был ты, Вик?

Гривз помотал головой.

— Ты уверен? — настаивал Бэнкс. — Может быть, у тебя был трип, может быть, ты не понимал, что делаешь? Что-то ведь произошло, правда? Что-то изменилось в ту ночь, у тебя внутри словно что-то щелкнуло, и ты ее убил. Вероятно, ты не понимал, что натворил, или как будто смотрел откуда-то сверху на то, как это делает кто-то другой, но ведь это был ты, верно, Вик?

Наконец у Гривза прорезался голос.

— Нет, — произнес он. — Нет, он ошибается. Вик — хороший мальчик.

Ветер почти совсем заглушал его слова.

— Скажи мне, в чем я ошибаюсь, — попросил Бэнкс. — Скажи, я хочу знать.

— Не могу, — ответил Гривз. — Не могу сказать.

— Нет, можешь. А в Кардиффе, в Брайтоне, Плимуте? Там были другие девушки?

Гривз лишь мотал головой из стороны в сторону, бормоча что-то, чего Бэнкс не мог разобрать за порывами ветра.

— Я стараюсь тебе помочь, — объяснил Бэнкс. — Но не смогу, если ты не расскажешь мне правду.

— Правды нет, — изрек Гривз.

— Есть. Кто убил этих девушек? Кто убил Ника Барбера? Ник узнал? Он предъявил тебе улики? За это его и убили?

— Почему вы не оставите его в покое? — раздался низкий голос за спиной Бэнкса. — Вы же видите, он не понимает, что происходит.

Бэнкс обернулся и увидел, что у бассейна стоит Крис Адамс; собранные в хвост волосы развевались на ветру, лицо рдело багрянцем, большой живот нависал над джинсами. Бэнкс подошел к нему.

— Думаю, он понимает, — ответил Бэнкс. — Но раз уж вы здесь, почему бы вам не рассказать мне, что произошло тогда, много лет назад? Думаю, вы знаете столько же, сколько он.

— Со всем этим давно покончено, — заявил Адамс.

— Может, вам бы и хотелось так думать, но прошлое не исчезает бесследно. Ник Барбер ведь раскопал всю эту историю, верно? И Вик его убил.

— Нет, все было не так.

— И убитых девушек не было в Кардиффе и Плимуте?

Адамс побледнел:

— Вы и о них знаете?

— Нам не так трудно было это выяснить, когда мы пошли по следам Ника. Он был методичен, и даже его убийце не удалось полностью уничтожить все, что он раскопал. Почему вы все эти годы защищаете Вика Гривза?

— Посмотрите на него, мистер Бэнкс, — сказал Адамс. — Как бы вы поступили на моем месте? Он мой самый давний друг. Господи, да мы с ним вместе росли. Он же как ребенок.

— Он убийца. А значит, он может убить снова. Вы не в состоянии надзирать за ним круглые сутки. Как я понимаю, вы приехали сюда только потому, что я вам позвонил и сказал, что дело близится к концу и я вот-вот выясню, кто убил Ника Барбера. Вы догадались, где Вик. Он ведь бывал здесь и раньше, верно? И наверняка говорил вам об этом.

— Да, мне кажется, это место его привлекает, — спокойно ответил Адамс. — Но по поводу всего остального вы заблуждаетесь. Вик — не убийца.

Сначала Бэнкс решил, что Адамс просто хитрит, но тут у него в мозгу словно возник кончик ниточки, за который он потянул и вдруг обнаружил, что меняет местами кусочки мозаики, составляя из них другой узор; его поразило, как он не сумел увидеть этого раньше. Он пока не во всем был уверен, но картина постепенно прояснялась. Гривз — левша? Какой рукой Гривз помешивал похлебку, когда они встречались в прошлый раз? Бэнкс, хоть убей, не помнил.

Однако он был уверен в одном. Просматривая накануне вечером подаренный Брайаном диск, посвященный «Мэд Хэттерс», Бэнкс обратил внимание, что Робин Мёрчент играет на басу левой рукой — точно так же, как играет на своей гитаре Пол Маккартни. Тогда это просто отложилось у него в подсознании, и он не сделал никаких выводов и не попытался увязать этот факт с расследованием. Но теперь Бэнкс вдруг сообразил, что последнее убийство, о котором им известно, приходилось на девятнадцатое мая — примерно за месяц до того, как Робин Мёрчент утонул. Расклад по времени сходился, если только позже не было других подобных случаев, до которых Барбер не докопался. Бэнкс взглянул на часы. Он пробыл в Свейнсвью-лодж всего десять минут.

— Робин Мёрчент, — произнес он.

— Браво, — отозвался Адамс. — Робин Мёрчент был, так сказать, паршивой овцой. О да, с виду он был вполне дружелюбный и милый, но под этой маской таились настоящие Джекил и Хайд. Его сознание было заражено кошмарным бредом Алистера Кроули. Вы слышали о Кроули?