Белая львица - Манкелль Хеннинг

Он даже сесть толком не успел, а Ян Клейн уже начал рассказывать, что случилось, что произойдет утром и что нужно организовать еще сегодня ночью. Услышанное только усилило нервозность Малана. Он смекнул, что на него ляжет куда большая ответственность, чем он, собственно, рассчитывал.

- Мы не знаем, как много Схееперсу удалось выяснить, - сказал Ян Клейн. - Но необходимо принять меры предосторожности. Самое главное - распустить Комитет и отвлечь внимание от Капстада и от двенадцатого июня.

Франц Малан с удивлением смотрел на него. Он что, серьезно? Решил свалить на него всю ответственность за исполнение?

Ян Клейн видел, как он обеспокоен.

- Я скоро выйду на свободу. И опять возьму ответственность на себя.

- Надеюсь, - отозвался Малан. - Но распускать Комитет?

- Это необходимо. Схееперс, возможно, разведал гораздо больше и глубже, чем мы думаем.

- Но как он докопался?

Ян Клейн с досадой пожал плечами:

- А как мы сами докапываемся? Используем все свои знания, все контакты. Даем взятки, угрожаем, лжем - и добываем информацию. Мы не останавливаемся ни перед чем. И те, кто следит за нами, тоже. Комитету нельзя собираться. Он перестает существовать. А значит, его вообще не было. Сегодня же ночью нужно всех предупредить. Но до тех пор мы должны сделать кое-что еще.

- Если Схееперс знает, что мы планируем дело на двенадцатое июня, придется дать отбой, - сказал Франц Малан. - Риск слишком велик.

- Поздно, - ответил Ян Клейн. - Кроме того, Схееперс не уверен. Хороший след, проложенный в другом направлении, убедит его, что двенадцатое июня в Капстаде - след ложный. Мы все перевернем.

- Как?

- На завтрашнем допросе у меня будет возможность внушить ему совсем другое.

- Но этого вряд ли будет достаточно.

- Разумеется.

Ян Клейн достал небольшой черный блокнот. Когда он открыл его, Франц Малан увидел чистые страницы.

- Я заполню его бессмыслицей, - продолжал Ян Клейн. - Но кое-где помечу места и даты. Все такие записи, кроме одной, будут зачеркнуты. А эта одна - отнюдь не Капстад и не двенадцатое июня. Блокнот я оставлю в сейфе. А сейф запирать не стану, будто в спешке вытаскивал бумаги, чтобы сжечь.

Франц Малан кивнул. Что ж, пожалуй, Ян Клейн прав. Наверное, удастся проложить ложный след и сбить их с толку.

- Сикоси Цики возвращается домой, - сказал Ян Клейн, вручая Францу Малану конверт. - Ты встретишь его, отвезешь в Хамманскрааль и за день до двенадцатого июня дашь последние инструкции. Все, что нужно сделать, указано здесь, в этом конверте. Прочитай прямо сейчас и скажи, если что непонятно. А потом начнем звонить.

Пока Франц Малан читал инструкции, Ян Клейн заполнял черный блокнот бессмысленными комбинациями слов и цифр. Он пользовался разными ручками, чтобы создать впечатление, будто записи сделаны в разное время. На миг задумался, потом написал: Дурбан, 3 июля. Он знал, что 3 июля АНК намечает в этом городе важную встречу. Таков был ложный след, на который, как он надеялся, клюнет Схееперс.

Франц Малан отложил бумаги.

- Вопросы есть?

- Нет.

Они начали обзванивать членов Комитета. В доме Яна Клейна были три разные телефонные линии. И звонки полетели в разные концы ЮАР. Заспанные люди снимали трубку и тотчас забывали про сон. Некоторые нервничали, услышав, в чем дело, другие лишь кое-что записывали. Одни больше уже не ложились, другие поворачивались на другой бок и благополучно засыпали.

Комитет был распущен. Его вообще никогда не существовало, ибо он бесследно исчез. Остались только слухи о нем. Но можно легко и быстро его воссоздать. В данный момент он не нужен, более того - опасен. Однако готовность к тому, что члены Комитета полагали единственным выходом для будущего ЮАР, была по-прежнему в силе. Эти беспощадные люди не ведали покоя. Их беспощадность была реальна, но сама их идея коренилась в иллюзиях, лжи и фанатическом отчаянии. А многих из них обуревала только ненависть.

Еще ночью Франц Малан уехал домой.

Ян Клейн прибрал в доме, оставив сейф открытым. В половине пятого утра он лег спать, размышляя о том, кто же снабдил Схееперса всей этой информацией. Его не оставляло неприятное ощущение, что он чего-то не понимает.

Кто-то предал его.

Но он не мог понять, кто именно.

Схееперс открыл дверь помещения для допросов.

Ян Клейн сидел на стуле у стены, с улыбкой глядя на него. Схееперс решил держаться вежливо и корректно. Перед этим он целый час изучал черный блокнот. И по-прежнему сомневался, что покушение на Манделу действительно перенесено в Дурбан. Он пытался взвесить все «за» и «против», но так и не пришел к однозначному выводу. Надежд на то, что Ян Клейн скажет ему правду, он не питал. Возможно, удастся вытянуть из него какую-нибудь подсказку.