Белая львица - Манкелль Хеннинг

- Мне надо забрать срочный анализ крови. У пациента из второго отделения.

- Найдешь дорогу? - спросил охранник.

- Я уже бывал здесь, - ответил Ян Клейн, нажимая кнопку лифта.

Это была чистая правда. Накануне он заходил в клинику, с пакетом фруктов в руке. Якобы навещал пациента из второго отделения. И потому прекрасно знал, как туда пройти.

По безлюдному коридору он направился к палате ван Хеердена. В дальнем конце коридора ночная сестра что-то писала в журнале. Ян Клейн бесшумно подошел к двери, осторожно открыл.

Ван Хеерден обернулся, но было уже поздно - в правой руке Яна Клейна был пистолет с глушителем.

А в левой - шакалья шкура.

Временами Ян Клейн позволял себе мрачные шутки. К тому же в данном случае шакалья шкура могла направить полицейских, которые будут вести дознание, по ложному следу. Офицер разведки, убитый в больнице, - да тут вся йоханнесбургская уголовка будет на ушах стоять. Начнут искать связь между убийством и работой ван Хеердена. А его контакты с президентом де Клерком только усилят требования раскрыть убийство. Вот почему Ян Клейн решил подбросить полиции ложный след, который наверняка заведет в тупик. Преступники-африканцы иногда развлекались, придавая своим преступлениям ритуальные черты. Чаще всего, когда убивали с целью грабежа. Размазывать кровь по стенам им было скучно. Обычно они оставляли возле жертвы какой-нибудь символ - сломанную ветку, камни, уложенные в определенный узор, или шкуру животного.

Клейн сразу подумал о шакале. Для него ван Хеерден играл именно эту роль. Использовал чужие знания, чужую информацию и передавал дальше, а зря.

Глядя в растерянное лицо ван Хеердена, Ян Клейн хрипло произнес:

- Операция отменяется.

Затем он набросил на это лицо шакалью шкуру и трижды выстрелил ван Хеердену в голову. Подушка стала чернеть. Клейн сунул пистолет в карман, открыл ящик ночного столика, забрал оттуда бумажник ван Хеердена и вышел из палаты. Исчез он так же незаметно, как пришел. Охрана даже не сумеет толком описать внешность человека, который ограбил и убил ван Хеердена.

Убийство с целью грабежа - именно так полиция квалифицировала преступление, как бы сразу списывая его со счетов. Но президента де Клерка это не убедило. Для него смерть ван Хеердена стала его последней информацией. Сомнений нет. Заговор существует.

И те, кто за ним стоит, отнюдь не шутят.

Овцы в тумане

15

В понедельник, 4 мая, Курт Валландер был готов сложить с себя ответственность за дознание по делу о гибели Луизы Окерблум. И дело не в том, что он как полицейский чувствовал себя виноватым, оттого что они зашли в тупик. Нет, тут совсем другое. Ощущение, которое становилось все сильнее: он, видимо, просто ни на что не способен.

В субботу и воскресенье работа вообще замерла. Народ в отъезде, никого не найдешь. От криминологического центра ничего добиться невозможно. Полнейшее бездействие, за одним-единственным исключением. Розыски неизвестного преступника, который застрелил в Стокгольме молодого полицейского, продолжались, и очень интенсивно.

Дознание по делу о гибели Луизы Окерблум стояло без движения. Вечером в пятницу Бьёрк свалился с тяжелым приступом желчнокаменной болезни и попал в больницу. В субботу утром Валландер навестил начальника, чтобы получить указания.

Затем он вместе с Мартинссоном и Сведбергом устроился в комнате для совещаний.

- Сегодня и завтра Швеция не работает, - начал Валландер. - Результатов экспертиз, которых мы так ждем, раньше понедельника не получить. Поэтому в ближайшие два дня еще раз проанализируем весь собранный материал. Кроме того, тебе, Мартинссон, не мешает побыть дома с семьей. Подозреваю, что на той неделе придется здорово попотеть. А перво-наперво напряжем мозги прямо сейчас, с утречка. Пройдем все-все с самого начала. Еще вы оба должны ответить мне на один вопрос, обязательно. - Он немного помолчал. - Я понимаю, это не очень по-полицейски, но, сказать по правде, с первого дня я не могу отделаться от ощущения какой-то странности. Точнее я это выразить не могу. И хочу знать, нет ли и у вас такого же впечатления. Что в этом деле обыкновенная логика начисто отсутствует.

Валландер ждал, что они удивятся, ну, может быть, воспримут его слова с недоверием. Но, как выяснилось, Сведберг и Мартинссон чувствовали то же самое.

- Я ни разу не сталкивался с чем-либо подобным, - сказал Мартинссон. - Опыта у меня, понятно, куда меньше, чем у тебя, Курт. Но признаться, перед этой неразберихой просто руки опускаются. Сперва мы ищем убийцу женщины. Но чем глубже копаем, тем непонятнее становится, почему ее убили. В конце концов создается впечатление, что ее смерть - событие на периферии чего-то совсем другого, много большего. Я всю неделю плохо спал. А это не в моих привычках.