Ножницы судьбы - Володарская Ольга

– Но вы рады вашей неожиданной встрече? Ты, Сема, все говоришь, что я жуткая болтушка, а смотри, как я все проделала – ни тебе, ни Алине даже намеком не проговорилась ни о чем! Хотела, чтоб сюрприз был...

Макс взял ее под руку и повел к дверям. Алина побрела следом. Уйти она не могла, но и смотреть спектакль сил не было. И что оставалось?

– Я пойду в буфет, – сказала она. – Пить очень хочется. Вы идите, занимайте места, а я куплю себе лимонад и присоединюсь...

– Я тоже хочу пить, – выпалил вдруг Макс. – Ты, Снежана, отправляйся в зал, а мы сходим в буфет.

– Так иди один и купи. А мы Алиной...

– Мне еще и в туалет надо, – соврала Азарова.

– Ну, ладно, ступайте. Только не опаздывайте!

Снежана заторопилась в зал, а Макс с Алиной направились к буфету. Взяв по стакану фанты, они уселись за столик и тяжело посмотрели друг на друга.

– Прости, – обронил Макс, отведя взгляд.

– За что прощения просишь?

– За молчание. Я должен был сказать, что у меня есть невеста.

– Так что же помешало?

– Сначала просто не считал нужным, ведь я тебя добивался, а это помешало бы, а потом боялся тебя потерять.

– Значит, я что-то для тебя значу?

– Конечно. Ты мне безумно нравишься. – Он опустил руку под стол и нежно коснулся ее колена. – Знаешь, а ты ведь не сразу произвела на меня впечатление. Снежана так тебя расписала, что я ожидал увидеть сногсшибательную барышню. Ты же показалась мне хоть и симпатичной, но довольно… хм… обыкновенной. Но когда пообщался с тобой, все изменилось... Я увлекся тобой и... и до сих пор увлечен. Хотя и тогда, и сейчас я понимаю, что нельзя мне было связываться с подругой своей девушки. Но я ничего не мог с собой поделать. Ты будто магнитом меня к себе тянула...

– А Снежана? Как ты относишься к ней?

– К ней у меня другое чувство. Не сравнимое с тем, которое я питаю к тебе...

Тогда Алина решила, что это хороший знак. Она сделала неправильный вывод. Его слова были восприняты ею как своего рода признание. «Та любовь, которую я питаю к тебе, не идет ни в какое сравнение с симпатией, которую я испытываю к Снежане», – вот так перевела их она. Только Макс хотел сказать совсем другое.

Что именно, стало ясно спустя неделю.

Макс подъехал к ее дому (он больше не забирал Алину у здания спортшколы), подождал, когда она вернется с тренировки, пригласил ее в машину и объявил:

– Нам нужно расстаться.

– Как это? – Алина улыбнулась, что делала обычно, когда терялась.

– Мы со Снежаной подали заявление в загс. И будет некрасиво по отношению к ней, если я продолжу встречаться с тобой. В общем, меня совесть мучает.

– Ты женишься на Снежане? – не поверила своим ушам Алина.

– Да. Свадьба через два месяца.

– Но вы не пара!

Это было единственное, что она могла сказать. Остальные аргументы против их брака нашлись потом.

– Почему? Мы отлично ладим.

– То есть тебе с ней удобно?

– Я бы сказал: мне с ней хорошо.

– Значит, ты ее не любишь?

– С чего ты взяла?

– Ответь.

– Я очень ее люблю. Иначе зачем жениться?

– Макс, не строй из себя идиота! – разозлилась Алина. – Женятся по многим причинам. Кто-то по залету, кто-то назло, кто-то из выгоды...

– Не понимаю я таких людей. Нет, женитьбу по залету еще как-то оправдываю. Ну, чтобы у ребенка был отец, и все такое. Но из выгоды… Глупость несусветная!

– Почему же глупость? Тебе, например, выгодно иметь такую супругу, как Ганина. Она перспективная теннисистка, а ты спортивный журналист.

– И где тут выгода?

– Ты в курсе всех событий и при денежках. Снежаночка в скором будущем станет зашибать на международных Кубках десятки тысяч долларов, а тратить их вместе будете...

Макс ее не дослушал. Толкнул дверь «Москвича» и кивком показал Алине – выходи.

– Машинку она тебе купит приличную, – продолжила та, будто не заметив его жеста. – Спортивную, как ты любишь.

– Алина, иди уже, – холодно сказал Макс.

– Я пойду... Только не домой, а к Снежане. Расскажу ей, какой ее драгоценный женишок потаскун.

– Она тебе не поверит.

– Еще как поверит!

– Я опасался чего-то подобного, поэтому рассказал Снежане о том, что ты пыталась меня соблазнить, но я не поддался. Теперь твои слова будут расценены как месть мне.

Беззвучно выругавшись, Алина залепила ему пощечину и выскочила из машины.

О скорой свадьбе Ганиной девчонки-спортсменки судачили с утра до вечера. Снежана пригласила чуть ли не всю спортшколу. Алину тоже! И это несмотря на то, что та все же предприняла попытку рассорить Ганину с Малаховым, которая, естественно, провалилась.

Снежана отреагировала на заявление Алины именно так, как предполагал Макс: обозвала ее лгуньей и попросила не выдумывать небылиц. Девушки разругались и перестали друг с другом разговаривать. Однако это не помешало Снежане вручить Алине приглашение на свадьбу. Та разорвала его и выбросила в урну. Жаль, от остального – обиды, сожаления, горечи, надежд – избавиться тем же способом было невозможно. Алина ужасно страдала, но не показывала этого. Только дома она позволяла себе слезы, да и то лишь тогда, когда мамы в квартире не было.

Когда до свадьбы осталась неделя, Алина со Снежаной вместе отправились на теннисный турнир в Самару. Кроме одиночных выходов на корт им предстоял и парный. Играть с Ганиной в «связке» Алине страшно не хотелось, а вот посоревноваться она была непрочь. Ей хотелось одержать победу над соперницей хотя бы в теннисе! Алина почему-то не сомневалась, что победит Ганину.

Но ошиблась. Снежана играла лучше. И в финале обошла Алину, взяв в итоге Кубок.

Оставалось выступить в паре. Сыграть с девочками из Питера. Тоже в финале. Первый сет Алина отыграла с горем пополам – пропускала мячи, а ее подачи были слабыми и неточными. В перерыве Снежана подошла к ней и потребовала от напарницы собранности. «Нам нужна эта победа!» – говорила она. А Алина смотрела на нее и думала: «Как же я тебя ненавижу…»

С этими мыслями она начала игру во втором сете. Видя, как носится Снежана по площадке, слыша, как она орет, отбивая мяч, Алина пропитывалась своей ненавистью и мечтала о том, чтобы Ганина упала и сломала себе что-нибудь. Лучше ногу, но можно и палец. Лишь бы боль пронзила ее, а травма вывела из строя. Вот тогда Снежана заорет по-другому... Гадина!

Почти не отдавая себе отчета в своих действиях, Алина низко опустила ракетку и бросилась вперед. Ганина, принимая подачу, должна будет отскочить назад, и если она не оглянется, то налетит на нее и упадет...

– Хх-рррр-у! – выдала Снежана свой фирменный вопль и, отбив мяч, переместилась не назад, а в сторону.

Алина метнулась следом. Она все еще надеялась «помочь» Ганиной упасть, но тут... споткнулась. На ровном месте. Левая ступня вывернулась, и Алина, потеряв равновесие, свалилась на корт.

Острая боль пронзила ногу. Алина, выронив ракетку, обхватила голень и закричала так пронзительно, что на трибунах ахнули. А потом девушка потеряла сознание и очнулась только в больнице.

Травма оказалась очень серьезной – разрыв связок голеностопа. Пришлось делать операцию. Но и она не гарантировала полного излечения. По возвращении в Москву Алина вновь легла в больницу. И только после повторного хирургического вмешательства пошла на поправку. Однако это не радовало ее, потому что в большой спорт ей теперь путь был заказан.

Так что прощай, Кубок Уимблдона. Прощай, лорд! Прощайте, слава и богатство! Здравствуй, серая, беспросветная жизнь...

Алине снилась Света. Будто та не умерла, а жива и находится на своем рабочем месте. То есть в квартире Алины. И все моет и моет пол в том коридоре, где был найден ее труп, но на нем так и остаются кровавые разводы. Алина, даже во сне понимавшая, что домработница мертва, все равно взялась ей помогать. Как будто от того, ототрутся ли пятна с плитки, зависит, будет Светлана покоиться с миром или нет...

Сон оборвался очень резко. Вот только что Алина видела, как половая тряпка опускается в мутную воду (что не сулило ничего хорошего, это в любом соннике можно прочесть), а уже в следующий миг сообразила, что дремы как не бывало, и до ее слуха доносятся звуки реальной жизни.

– Давид, возьми трубку, – хрипло проговорила она. У нее сразу после пробуждения всегда менялся голос.

Но пиликанье телефона продолжалось, и Алине пришлось открыть глаза.

Оказалось, что она в постели одна. Причем одежды Давида тоже поблизости не наблюдалось. Зато обнаружилась записка на прикроватной тумбочке: «Не хотел будить, ты так сладко спала. Ушел на работу. Потом приеду к тебе. Где-то в семь. Не против?»

Алина отшвырнула записку и устремила взгляд на часы. Они показывали десять. То есть начало трудового дня она проспала. И вообще пробудилась очень и очень поздно. Обычно, даже если Алина ложилась под утро, внутренний будильник всегда поднимал ее раньше девяти – от восьми тридцати до восьми сорока пяти. Она из-за этого никогда не заводила будильник на часах или телефоне, потому что знала: все равно встанет в нужное время. И вот сегодня, поди ж ты, система дала сбой...