Купель Офелии - Брикер Мария

Целую Ваши руки. Будьте здоровы и счастливы.

Ваш верный раб, граф Б.

– Господи, поскорей бы начать проект и переехать! – ныл Ванька, пролистывая сообщения от интернет-френдов.

Друзья расположились с ноутбуком и блокнотами на кухне. Наконец-то выдалась спокойная минута – Кристина с Галочкой уволокли Чебурашку гулять. Сконцентрироваться на чем-то, когда под ухом вопит младенец, а рядом суетятся бабы, было решительно невозможно. Невероятно, но детский плач оказался страшнее какашек. Очевидно, боженька заложил в детей специальный ультразвуковой раздражитель, производящий на мозг взрослых разрушительное воздействие.

От воплей Офелии у Ваньки вставали волосы дыбом, случались колики и спазмы мозга, а однажды даже начался понос. Скрутило, когда добрая Кристина попросила его пару минут подежурить у люльки, пока она примет душ. Почему-то ей приспичило принимать душ именно тогда, когда Галина отвалила за продуктами! А бывшая тоже отличилась: учесала, нахально проигнорировав Ванькино предложение самому сбегать в магазин. Он, видите ли, прошлый раз купил совсем не то, что она просила. Подумаешь, купил не те подгузники для Чебурахи… «Какая разница, куда какать?» – возмущался недоверием Ванька.

За день рыжая Чебурашка изводила столько подгузников, что Терехин всерьез забеспокоился об экологии и проблемах их утилизации. Дошло до того, что по ночам ему часто снилась планета, заваленная грязными подгузниками до самого неба, а он отчаянно карабкается наверх, но все время утопает в них ногами, словно в болоте.

Бабы все-таки совершенно нерациональные созданья, ругался Терехин, вспоминая ад, в котором оказался.

Вот и сейчас – как только Кристина заперлась в ванной, Чебурашка распахнула голубые невинные очи, просекла отсутствие мамаши, раззявила ротик и выдала такую оперную руладу, что Ванька оглох. Он качал люльку, втыкал в орущую пасть соску, тряс Чебураху на руках, носил по квартире, обмахивал пеленкой – ничего не помогло. Тем временем Кристина бессовестно полоскалась в душе, не обращая внимания на орущую дочь, аж целых пятнадцать минут. Горлопанила маленькая заразка, пока не вернулась мамаша и не сунула ей в беззубый рот титьку. Наступила тишина. Но ненадолго. Потому что после еды Чебураха изгадила новый подгузник и заголосила вновь. И орала, пока ее не переодели.

По ночам малышка тоже оглушала окрестности требовательными воплями, просыпаясь каждые три часа. Засыпала, правда, быстро, как только получала порцию жратвы. Но Ванька потом долго ворочался, считал слонов. А едва сон наконец приходил к нему, вновь просыпалась Чебураха.

За две недели от недосыпа он превратился в привидение и люто возненавидел Хлебникова, который мирно спал на его матрасе, не реагируя на внешние раздражители. Сволочь!

Днем Павлуша, как саранча, совершал набег на холодильник и сжирал зараз недельный продовольственный запас. От работы по дому он умело отлынивал, мотивируя тем, что умеет только думать. Девки отчего-то ему верили и не эксплуатировали почем зря. В его обязанности входил только вынос мусора, количество которого с увеличением проживальцев в квартире и учитывая частые покаки и пописы Офелии, приняло просто угрожающие масштабы. Павлуша выносил мешки на помойку, а потом часами балдел на лавочке возле дома. В итоге самая тяжелая работа – ежедневная уборка с применением пылесоса – легла на Ванькины плечи. Он за жизнь столько пыли не напылесосил, сколько пришлось за последние две недели!

Не спалось и Лукину с Галиной. Всю ночь они о чем-то шуршали на кухне, спорили, читали стихи и нагло целовались. Ванька почти не ревновал. Превратившись в стриженую блондинку, поэтесса перестала его волновать как женщина, он только поражался нахальству бывшей и друга, которые беззастенчиво крутили роман прямо перед его носом, предавались любовным утехам на его мебели, а по утрам пили свежевыжатый морковный сок со сливками.

К удивлению Терехина, Галочка предложение подработать и присмотреть за малышом и его так называемой женой восприняла спокойно, даже с энтузиазмом. С одной стороны, это радовало – не пришлось ее уламывать и пугать страшной карой магната, а с другой, обида сердце царапала – бывшая вела себя так, словно и не было у них никогда романа.

Ванька по-прежнему обитал в ванной комнате, только переместился с одеялом с пола в ванну, где можно было вытянуться почти во весь рост и хотя бы на ночь задернуть шторку в свою жизнь. Благо по ночам Офелия какалась не часто. На ночной душ Терехин ввел строгое табу, а перед отходом ко сну, как суровый папаша, выспрашивал у обитателей квартиры на Филях, все ли пописали перед сном.

В остальном коммунальная жизнь в его однушке текла сама собой и подчинялась только режиму дня Офелии, который рыжая малявка установила сама.

Радовало одно: Белгородский уже подыскал место съемок – просторный загородный особняк, куда по условию договора они должны перебраться на время проведения реалити-шоу. Съемочная группа тоже уже была укомплектована, оборудование заказано и монтировалось. Оставалось лишь набрать героев для шоу.

Как назло, казавшееся пустяком дело превратилось в настоящую проблему. Достойных кандидатов на роль «белых ворон» никак не получалось отыскать, хотя интернет-друзья на их просьбу откликнулись массово и живо, с азартом перечисляя заскоки своих знакомых.

– Сплошные стереотипы! – в очередной раз пролистывая комментарии своего блога, возмутился Ванька.

– Ага, – согласился Лукин. – Все, как один, наперебой называют своих школьных учителей и преподов вузов. Такое впечатление, что в школу идут работать только придурки.

– Идут нормальные, просто дети-дебилы их такими делают, – печально произнес Хлебников. И загрустил, вспомнив, вероятно, свою тетушку-профессоршу.

– Может, хотя бы одного просветителя возьмем? – с надеждой глядя на товарищей, спросил Лукин. – К примеру, у меня в школе была такая…

– О, нет! – театрально схватился за голову Терехин. – Про твою училку по литературе я больше слушать не могу. Договорились же: набираем в шоу людей необычных во всех отношениях. На крайняк, творческих личностей или тихих гениев. У них нестандартный склад ума, а следовательно, и поступки будут неординарные. И вообще, давайте определимся все-таки, кого набираем, опишем в трех словах общий портрет.

– Это проще пареной репы, – рассудительно сказал Хлебников, жуя то шариковую ручку, то бутерброд с колбасой, пятый по счету. – Чудак – тот, кто выделяется из общей массы, совершает непонятные поступки, кто с детской непосредственностью живет по своим законам. Кто-то, кто немного или много за рамками статистики.

– Это самое, а давайте в таком случае Галочку пригласим? – выдал Лукин и подмигнул.

– С дуба рухнул. – Ванька подпрыгнул на табуретке от возмущения.

– Почему? Она как раз немного, а иногда много за рамками статистики. Ку-ку на всю башку и натура творческая во всех отношениях, – беззастенчиво прокомментировал свое решение Сеня.

– Сам ты ку-ку на всю башку. Ты Галочку не знаешь, она нам такое шоу устроит…

– Почему не знаю? Знаю, причем очень глубоко, – съехидничал Сеня, но, получив смачный подзатыльник, хрюкнул и затих.

– Поэтесса нам не подходит, – с нажимом сказал Терехин, хотя в душе был полностью с Лукиным согласен. Без сомнения, Галочка Воронина-Колченогова являла собой идеальный образец для шоу, укомплектованный всеми нужными характеристиками. Спорил Ванька из чувства протеста и раздражения. Для него она хотя бы – бывшая, а Лукин с ней крутит роман, но цинично протежирует ее в шоу придурков. Кем надо быть, чтобы свою бабу выставлять на всеобщее посмешище!

– А что, вполне себе предложение, – влез Павлуша, вытащил ручку изо рта и открыл блокнот. – Итак, намбер ван – поэтесса Г. Молодая экзальтированная блондинка приятной наружности, склонная к суициду и написанию стихов, – жирно вывел он на листе в клетку. Подумал немного и дописал: – С большими сиськами.

– Полегче! – притворно возмутился Лукин. Не выдержал и гоготнул, изобразив жестом девичью грудь руками.

Хлебников тоже загоготал и нарисовал на листе груди. Ваньке стало совсем тошно. Он, конечно, всегда знал, что друзья у него дебилы, но не подозревал, что все настолько запущено.

– Хорошо, – зло сказал он. – В таком случае давайте пригласим в шоу твою, Пашка, Тетюмотю. Все-таки нельзя обойти стороной столь обширный статистический пласт чудиков, как преподавательский состав. К тому же она у тебя в некотором роде творческая натура, так что все нужные параметры налицо. – Терехин отобрал блокнот и аккуратно написал: – Номер два: Матильда З., дама бальзаковского возраста, вдова, преподаватель философии МГУ, битломанка, любительница Босха, бега трусцой и общепитовских котлет.

Ванька замолчал и уставился на Хлебникова, ожидая, что тот разразится ругательствами, но реакция Павлика оказалась непредсказуемой.