Эти глаза напротив - Ольховская Анна

Либман потом нес какую-то чушь насчет Марфы, спрашивал, что делать с больным ребенком. Но Магдалена и слышать ничего не хотела. А урода велела закопать где-нибудь в лесу, все равно такие долго не живут – Иосиф Львович сказал.

И больше о монстре ни разу и не вспомнила, полностью погрузившись в заботы о Сиги.

Но чудовища – на то и то чудовища, чтобы портить жизнь нормальным людям. Выжил ведь, тварь зеленая! Да еще и Сиги подставил, влез в его забавы!

И вся жизнь полетела под откос!

Ненавижу!

А ей надо полюбить. Нет, не так. Преодолеть ненависть и отвращение ради спасения Сигизмунда.

А потом монстра заберут, и он навсегда исчезнет из их с Сиги жизни.

Ну да, возможно, и не навсегда, да еще и новые уродцы могут появиться на свет, если у тех змеев все получится. Но к этому времени ни ее, ни Сиги не будет ни в Москве, ни в России.

Вступив в права наследства после смерти Венецеслава (а что делать, он сам виноват!), они с Сиги продадут его бизнес, всю недвижимость и уедут в Норвегию.

На ее родину. Где живут цивилизованные, спокойные, толерантные люди. Там найдут Сигизмунду подходящую невесту, купят замок среди фьордов и забудут все случившееся, как страшный сон!

Но для этого надо сейчас, сегодня, попасть внутрь здания и добраться до этого чешуйчатого. Потому что на вторую попытку ее сил не хватит.

Да и Ламин сказал, что это срочно.

Хотя насчет срочности она и сама все прекрасно понимает.

И вот – на тебе! Стоит на пути этот шкаф в черном и слышать ничего не хочет! Тупое быдло!

Магдалена почувствовала, как внутри поднимается черная волна злобы и ярости. Она сейчас очень хорошо понимала своего мальчика! Такое наслаждение – получить полную власть над унтерменшами!

В частности – вот над этим куском мяса! И резать этот кусок медленно-медленно, упиваясь его болью…

– Отойдите, женщина! – набычился секьюрити, ощутив пробежавший вдоль спины холодок от взгляда этой рыжей тетки. – Сказано вам – нельзя! Приходите в другой раз.

Магдалена стиснула зубы, задыхаясь от бессилия. Оглянулась по сторонам, словно ища поддержки.

И наткнулась взглядом на разговаривавшего в стороне от толпы темноволосого красавчика.

Очень знакомого красавчика. Он был вместе с Мартином Пименовым в тот проклятый день, когда все случилось!

Кажется, его зовут Олег. Да, Олег Ярцев, брат одной из мерзких девиц, подлежащих уничтожению!

Но сейчас – ее возможный пропуск к Павлу.

Магдалена развернулась и решительно направилась к красавчику. Тот, заметив женщину, что-то вполголоса сказал в трубку и нажал кнопку отбоя.

Магдалена мимолетно отметила, что этот парень мог бы составить реальную конкуренцию ее Сигизмунду – хорош, ничего не скажешь! Эдакий внешний антипод ее мальчику – смуглый, черноволосый, кареглазый, а еще – очень сексуальный.

Так, милочка, что это за мысли? Ты не забыла, зачем пришла и кто перед тобой? Тем более что этот Ярцев явно не питает к тебе теплых чувств – ишь как лицо застыло! И в глазах – ледяной холод.

С чего бы это? Вроде она лично ничего плохого ему не сделала.

Пока только собирается. Но он ведь не может этого знать?

Ладно, сейчас разберемся.

– Доброе утро! – Магдалена вежливо улыбнулась, приветствуя Ярцева.

И ожидая ответных улыбки с приветствием.

Не дождалась. Ярцев лишь катнул желваки, словно с трудом сдерживая негатив, и сухо поинтересовался:

– Что вам угодно?

– Мне? – надменно вздернула подбородок Магдалена. – Мне угодно попасть к сыну!

– А я тут при чем?

– А вы можете мне в этом помочь!

– Каким, позвольте полюбопытствовать, образом?

– Вы же общаетесь с… с Павлом, разве нет?

– С Павлом – да, общаюсь, а вот с вашим сыном – нет. И с вами, мадам, у меня никакого желания общаться нет. И вообще, – в глазах парня мелькнуло такое отвращение, что Магдалена невольно отшатнулась, – не будь вы женщиной…

– И что? Что тогда? – разозлилась Магдалена. – Избили? Покалечили? Распяли на площади за то, что вырастила плохого сына?!

– Нет, – криво усмехнулся Ярцев. – За то, что отправили банду головорезов добить изуродованную вашим гаденышем девчонку, а заодно – убрать лишних свидетелей. Тех, кто нашел бедняжку в лесу и принес домой. Моих, между прочим, отца и мать! Поняла, тварь?! – Он все-таки сорвался на крик, и шоколадные глаза побелели от ярости. – Они едва заживо не сгорели в доме! Мои! Мама!! И папа!!!

– Я не отдавала приказа поджигать ваш дом! – Магдалена испуганно попятилась. Да уж, нашла помощника! Как она сразу не сообразила? Если честно, эпизод, по которому ей лично было тоже предъявлено обвинение, она давно выбросила из головы – исполнители взяли всю вину на себя. И обошлось это не так уж и дорого. – Это все они! Люди Дворкина!

– Да ну! – Тихий голос за спиной заставил женщину на мгновение почувствовать себя кенгуру – ТАК высоко она еще не подпрыгивала.

А подошедший совершенно бесшумно Дворкин с нарочитым недоумением сосредоточенно хмурил брови, словно пытаясь что-то вспомнить. А затем развел руки и отрицательно покачал головой:

– Что-то не припомню, чтобы посылал своих людей в ту деревню. Не было такого, госпожа Кульчицкая.

– А я и не говорю, что именно ты послал тех бандитов! Они сами!

– Ну да, ну да, – с готовностью покивал Дворкин. – Сами вдруг решили навестить Ярцевых, а потом расшалились настолько, что решили испечь картошку на углях чужого дома.

– Я вообще не обязана перед тобой оправдываться! Ты – мой слуга и должен выполнять мои приказы! Немедленно отведи меня к Павлу!

– Небольшое уточнение, – насмешливо усмехнулся Дворкин. – Я служу не вам, а вашему мужу. А вы всего лишь входили в круг моих подопечных. Да и то прежде. И никакого права приказывать мне не имеете.

– Прежде? – прищурилась Магдалена. – А теперь, значит, не вхожу? В этот твой круг?

– Теперь – нет.

– И почему же, интересно?

– Вы сами знаете.

– Ну, знать – не знаю, но догадываюсь, – презрительно скривила губы женщина. – Так ведь еще не вечер, Сашенька! Все еще может измениться! Вернее, все уже меняется! Я решила помириться с мужем и тоже признать Павла сыном!

– Это та-а-ак мило! – фыркнул Олег. – Я сейчас расплачусь!

– А вы вообще не вмешивайтесь! Не ваше дело! И имейте в виду оба – я никуда не уйду отсюда, пока не повидаюсь с… с сыном! А если меня не отведут к нему – сейчас вон свистну этой своре, – Магдалена кивнула в сторону заинтересованно поглядывавших в их сторону журналистов, – и расскажу, что меня не пускают к моему мальчику! У которого я хочу попросить прощения!

Голос ее сорвался, и вполне могло показаться, что от расстройства, но на самом деле – от злости и ощущения беспомощности.

И слезы на глазах выступили по той же причине.

Но в целом образ получился подходящий: несчастная, раскаявшаяся, измученная мать.

И папарацци уже повытаскивали свои камеры, жадно прислушиваясь и присматриваясь к происходящему.

Дворкин обменялся взглядами с Олегом, кивнул тому, а затем процедил, глядя в точку чуть выше бровей Магдалены:

– Ну что же, пойдемте. Я отведу вас к Павлу. Но вряд ли у вас получится сейчас с ним поговорить.

– Это еще почему?

– Потому что в ВАШЕГО сына этой ночью стреляли. Врачи вытащили его буквально с того света, и Павел сейчас в реанимации. Куда вас точно пока не пустят. Но посмотреть на сына вы сможете.

– Стреляли? – ахнула Магдалена. – Здесь, в клинике?!

– Да.

– Но… но как это возможно?

– Разбираемся.

– Так вот почему здесь столько охраны!

– Именно. И по этой же причине посещение пациентов родственниками и друзьями пока запрещено. Но ради вашей внезапно проснувшейся материнской любви придется сделать исключение.

– Александр, – подбородок привычно задрался кверху, – твой сарказм в данном случае абсолютно неуместен. О материнской любви пока не может быть и речи, но познакомиться поближе с Павлом я хочу.

– Серьезно? – Дворкин внимательно посмотрел в глаза женщины. Что он там увидел – понять было нельзя, глава секьюрити уже нацепил профессиональную маску «Гранитная статуя», но решение Александр принял: – Следуйте за мной. Олег, и вы тоже.

– А он там зачем? – возмутилась Магдалена.

– Для начала – не ваше дело! – огрызнулся Олег. – К тому же я к сестре пришел. Которую ваш ублюдок едва не угробил!

– Не смей его так называть!

– А то что? На меня своих псов натравите? А остались они у вас, псы-то?

– Олег, прекратите! – одернул рассвирепевшего парня Дворкин. – Не забывайте – я главный пес своры, если выражаться вашим языком.

– Извините, – буркнул Ярцев. – Не подумал.

– Бывает, – кивнул секьюрити.

Когда проходили через пост охраны, толпа родственников попыталась бузить, но безуспешно. Может, потому что бузили вяло как-то, без души.

Магдалена с любопытством оглядывалась по сторонам – в этой клинике она еще ни разу не была. Слышала о ее существовании – как и обо всем элитном, но, к счастью, до сих пор повода побывать здесь не нашлось.