Эти глаза напротив - Ольховская Анна

– К какому, к черту, делу?! Я голову повернуть не могу – от боли в глазах темнеет!

– Не кричи, – поморщился Ламин, – сейчас поможем.

Он кивнул соплеменникам.

Блондин со спины подошел к сидящей на диване Магдалене и с силой сжал ее предплечья, фиксируя руки и верхнюю часть туловища. А потом настала очередь Макса.

Магдалене показалось, что вот сейчас ей свернут шею, точь-в-точь как это делают в кино. Во всяком случае, Шипунов захватил ее под подбородок очень похоже. И даже дернул.

Ослепительная вспышка, а потом перед глазами потемнело.

«А где же тоннель? Всегда говорят о каком-то тоннеле, через который душа летит…»

– И долго ты собираешься так сидеть?

Магдалена вздрогнула и открыла глаза.

Похоже, полет по тоннелю придется отложить. Она по-прежнему сидит на диване, напротив стоит усмехающийся Ламин, парочка клонов – опять в дверях гостиной.

Но главное – боли больше не было! Магдалена осторожно наклонила голову влево-вправо, вверх-вниз и удивленно произнесла:

– Не болит… Если только слегка, как напоминание… Ваш помощник что, еще и мануальный терапевт?

– И не только он. Мы все можем многое по сравнению с вами, потомками обезьян!

– Ой, а вы-то чьи потомки? – фыркнула Магдалена. – Судя по виду – гадюкины. Только лапки откуда взялись? Вы должны на брюхе ползать, как вы умудрились на хвост встать?

– Все-все, отомстила. – Ламин приподнял вверх ладони, словно сдаваясь. – Больше обезьян вспоминать не буду. Что же касается наших пращуров, то ими были те, кто хозяйничал на планете до падения астероида и начала ледникового периода.

– Динозавры, что ли?

– Можно и так сказать.

– Ладно, в конце концов, ваше происхождение меня не очень волнует. Ваш… твой помощник мне сказал, что вы можете помочь мне. Вернее, моему сыну.

– Вот именно из-за вашего сына мы вами и заинтересовались.

– Сигизмунд ни в чем не виноват!

Ламин медленно выпил свой коньяк, поставил бокал на журнальный столик и уселся в кресло. Заложил ногу за ногу, пару мгновений изучающе рассматривал Магдалену, а затем лениво произнес:

– Речь идет не о Сигизмунде.

– Как это? – возмущенно вспыхнула женщина. – Тогда зачем вы меня сюда заманили? Предупреждаю – денег у меня немного, всего один счет! К остальным Венцеслав перекрыл мне доступ!

– Нас не интересуют деньги. Во всяком случае – твои деньги.

– Тогда что? Что вам надо? Зачем вы меня обманом сюда затащили?! Этот твой Шипиков…

– Шипунов! – просвистел Макс.

– А мне все равно! Ты мне пообещал, что поможешь освободить моего сына! А теперь…

– Позволь уточнить – мой помощник должен был переговорить с тобой насчет освобождения Сигизмунда Кульчицкого, разве не так? Он что, обещал что-то другое?

– Не путай меня! – затрясла головой Магдалена. – Две минуты назад ты сказал, что речь идет не о Сигизмунде! Теперь – что все-таки о нем!

– Давай по порядку. Мы действительно готовы помочь снять с Сигизмунда Кульчицкого все обвинения. Но взамен нам нужен твой сын. Ну, и ты сама, но это на время, пока мы будем тебя исследовать. А вот твоего сына мы заберем навсегда.

– Что-о-о?! То есть вы готовы вытащить моего мальчика из тюрьмы, чтобы потом отобрать его у меня?!

Ламин нахмурился, несколько секунд пристально всматривался в глаза женщины, затем повернулся к помощнику и озадаченно произнес:

– Макс, она не прикидывается! Она действительно считает того опарыша своим сыном!

– Кого это ты назвал опарышем?! – вспыхнула Магдалена. – Мой Сиги – один из самых красивых мужчин Москвы, по версии журнала…

– Нас не интересует твой Сиги, – резко оборвал истерику Ламин. – Мы предлагаем ему помощь только ради вашего родного сына. Павла.

Магдалена удивленно вздернула брови чуть ли не на середину лба, пару мгновений смотрела на собеседника, словно ожидая продолжения шутки, а потом искренне расхохоталась:

– Павел?! Так вас интересует то чешуйчатое чудовище, которое Марфушка назвала моим сыном?! Вы действительно поверили в подобный бред?!

– Это не бред, – холодно произнес Ламин. – Павел действительно твой родной сын.

– Чушь! И слышать ничего не хочу!

– Прежде чем встретиться с тобой, мы все тщательнейшим образом проверили. Провели генетическую экспертизу…

– Это как же? – насмешливо поинтересовалась Магдалена. – Что-то не помню, чтобы я в последнее время сдавала кровь на анализ!

– А зачем кровь? Достаточно слюны.

– И в баночку… или там на стеклышко? В общем, никуда я не плевала!

Блондин не выдержал и сдавленно хихикнул. Магдалена презрительно покосилась в его сторону и снова привычно задрала подбородок, совершенно забыв о недавнем ущемлении.

Потому что сейчас ущемили не один жалкий нерв, а целое самолюбие. Стоит, змееныш уродливый, глумится над ней! Над голубой кровью! Над дочерью великих конунгов! Над…

– Мадам Кульчицкая, – ехидно улыбнулся Ламин. – Я бы настоятельно порекомендовал тебе читать не только глянцевые журналы, но и что-то более информативное. Тогда ты бы знала, что для сдачи генетического материала плевать никуда не надо. Достаточно провести ватной палочкой по слизистой рта.

– Но я…

– Да-да, я понял. Ты ничем нигде не проводила. Но в ресторане не раз обедала и из бокалов пила. И твой муж – тоже. Ел и пил в ресторане. Вот с Марфой было посложнее – она из деревни никуда не выезжает. Ничего, справились. Легче всего было достать генетический материал Павла – даже в элитной клинике санитарки получают копейки. Каких-то сто долларов – и у нас есть окровавленные бинты!

– Фу, какая гадость!

– Не согласен! Материал превосходен! Проведенная нашими – подчеркиваю, нашими! – учеными генетическая экспертиза на 99,99 процента установила: Марфа не имеет к Павлу никакого отношения. Его биологическими родителями являются Венцеслав и Магдалена Кульчицкие. То есть ты и твой муж.

– Нет!

– Да. Твой Павел – настоящее чудо! Он взял самое лучшее у наших рас, объединив это…

– И слышать ничего не хочу!

– Как угодно. В общем, расклад прежний – мы вытаскиваем из тюрьмы Сигизмунда, ты отдаешь нам Павла.

– Да забирайте, я тут при чем?

– Ну да, твоего разрешения нам действительно не требуется. А вот твое согласие на участие в наших исследованиях – требуется.

– Но что ты подразумеваешь под словом «исследования»? Меня что, будут разрезать, как лабораторную крысу?

– Не говори глупостей! – усмехнулся Ламин.

А вот молниеносного взгляда, которым обменялись Макс и блондин, Магдалена не заметила.

– И если я соглашусь, вы вытащите моего мальчика из тюрьмы?

– Вытащить, как ты говоришь, мы можем хоть сегодня, но тебе ведь надо, чтобы Сигизмунд Кульчицкий был оправдан по всем статьям, не так ли?

– Да! Именно так! – возбужденно закивала Магдалена. – Чтобы мой Сиги мог вернуться к прежней жизни, а все знакомые и друзья снова стали бы общаться со мной, как прежде. А то – представляете? – эти крысы сейчас и знать меня не хотят! Раньше…

– Все будет как раньше, уверяю вас. – Ламин нетерпеливо оборвал запальчивое токование оскорбленной недружественным поведением светской тусовки мадам. – Обвиняемым по делу станет Павел. У нас есть превосходные адвокаты, не чета вашему дорогостоящему дилетанту.

– А как же показания тех девиц?

– Показаний не будет.

– Точно? – понимающе прищурилась Магдалена.

– Абсолютно. После чего перевести стрелки с вашего Сиги на Павла станет не то чтобы легче легкого, но осуществимо.

– Но ведь одна из девиц – дочка влиятельного банкира, а вторая… – Магдалена презрительно пожала плечами. – На стороне второй по совершенно непонятной мне причине стоит Мартин Пименов. Надеюсь, вам не надо объяснять, кто это?

– Не надо нам ничего объяснять! – Ламин посмотрел на часы и нахмурился. – Ну вот, я уже опаздываю! В общем, Пименов и Климко – наша забота. От тебя требуется только подписать кое-какие бумаги, и колесики механизма придут в движение.

– Какого механизма?

– Механизма освобождения твоего Сиги.

– И когда можно будет ждать результата?

– Самое большее через две недели с Сигизмунда Кульчицкого будут сняты все обвинения.

– Покажите мне эти ваши бумаги, – решительно произнесла Магдалена.

Ламин кивнул, и Макс на пару секунд исчез где-то в подбрюшье квартиры. Вернулся с тонкой черной папкой, которую протянул гостье.

В папке лежали два экземпляра договора. По которому Магдалена Расмуссен-Кульчицкая давала свое согласие на полное обследование и, в случае необходимости, – на проведение определенных медицинских процедур и экспериментов.

– Каких именно экспериментов? – подняла глаза Магдалена. – Я не могу подписать такое! По сути, подписав этот документ, я превращаюсь в бесправную лабораторную крысу! Может, вы на мне лекарства испытывать будете!

– Для этого у нас достаточно бездомных обезьян, – фыркнул Шипунов. – Причем поставка идет бесперебойно. Смысла возиться с вам нет.