Вид на жительство в раю - Андреева Наталья

— С Натахой?

— Именно. С Натальей Алексеевной Чусовой.

— Ну попробуй, — вздохнул Хлынов и поднялся. -Только… Зря ты это затеял. По-дружески тебе говорю. Не ищи нам работу, Вася. У нас ее и так хватает. Пойду я. Если что: звони.

Дверь за Хлыновым закрылась, а следователь Семенов все сидел за письменным столом в раздумьях, пока не зазвонил телефон. Подняв трубку, он машинально сказал:

— Пенкин. Что? Да я, я! Ну что там у вас?

В РАЮ

Самое страшное, что я была одинока. Родственников у меня в Москве нет, одноклассники, с которыми я когда-то дружила, остались на моей маленькой родине, институтские подруги разъехались кто куда, я же зацепилась в столице. Поначалу мы переписывались, изредка перезванивались. С одноклассниками, родственниками, институтскими подругами. Все они мне завидовали. Так и говорили: «Ты, Галя, вытащила счастливый лотерейный билет». То же самое читалось во взглядах людей. Я приходила в магазин хорошо одетая и наваливала в тележку самые дорогие продукты. Муж, вынужденный появляться со мной на людях, покупал мне и дорогие вещи. Парадные.

Как я уже сказала, денег мне на это на руки не давали. Сумма на кредитной карточке всегда была скромная. На хозяйственные расходы, в обрез. В бутики мы с мужем ехали вместе. Моя задача была следующая: мерить и молчать. И ни в коем случае не говорить, что мне нравится.

— Барахло, — морщился муж, если вещь сидела на мне идеально. И обращаясь к девушке с бейджем на пышной груди: — Вообще-то мы не сюда шли. В бутике напротив (соседнем, через дорогу…) объявлена распродажа.

На самом деле «случайно куда-то зайти» и Михаил Конанов — вещи несовместные. Накануне он придирчиво изучал рекламные объявления, сравнивая цены, и даже просил секретаршу, девицу видную и модную, узнать, где идет распродажа. Потом составлял план: куда поехать в первую очередь, куда потом. В большинстве случаев муж добивался своего. Мы получали то, чего хотели, по ценам, которые он назначал. У него талант бизнесмена, этого не отнять.

Правда, носить по будням вещи «на выход» мне запрещалось. Но ведь он же не мог меня контролировать! Как раз по будням мужа не было дома допоздна. И я контрабандно носила шикарную шубку и костюмы «от кутюр». Не потому, что хотела привлечь к себе внимание, а назло. Мелкая месть. Собака, которая не смеет укусить мучителя хозяина, дерет обои. Портит принадлежащее ему имущество. Тайно нарушает запреты. Ей запрещено гадить в квартире — она залезает под диван и оставляет там «приятный» сюрприз. Пока еще найдут! Так же рассуждала и я; когда-то он меня поймает! Восемнадцать лет во мне жил страх перед мужем. До той поры, когда я поняла, что терять больше нечего.

Итак, я надевала парадное платье, украшения с бриллиантами и шла в магазин. На продукты мой муж не скупится. Покушать любят оба мои мужчины. Один бурно растет, у другого всегда был отменный аппетит. Обедают они вне дома, но перекусить всегда не прочь. Ночью я слышу, как хлопает дверца холодильника, а утром нахожу, что деликатесов в нем поубавилось. Я вольна была покупать икру, осетрину, ананасы — при условии, что. в конце месяца предъявлю чеки, отчитаюсь за дорогие покупки. Со временем муж привык к тому, что моя бухгалтерия безупречна, и почти перестал меня контролировать. Да и денег у него стало столько, что мои траты казались сущими пустяками. И я смогла скопить на черный день энную сумму, которая мне очень пригодилась. К тому же мама, зная о моих проблемах, продала бабушкин домик и тайно передала деньги мне. Четыре тысячи долларов. Я отказывалась, но она была непреклонна.

— Возьми, Галя. Всякое бывает. Сегодня ты при муже, а дальше — кто знает? — И мама тяжело вздыхала.

Она как в воду глядела. Деньги мне пригодились. Знала бы она только, на что! Бедная моя мама! Я никогда не писала домой о своих страданиях, а по телефону голос мой был бодр и весел. Она ничего не знала наверняка, только догадывалась. К нам не приезжала, ссылалась на плохое здоровье. А на самом деле боялась зятя. Бедная моя мама. Каждый хочет жить иллюзиями, за что же ее упрекать? Самыми ужасными были последние три года моей жизни. Раньше я была поглощена заботами о ребенке, а когда он перестал быть ребенком, в моей жизни образовалась пустота, которую нечем было заполнить. Я мучила сына мелочной опекой, никак не могла принять, что он уже вырос, у него друзья, свои интересы, и отец ему гораздо ближе, чем я. Умом понимала все это, но сердце все равно болело. Оно хотело любить, а любить было некого. Второго ребенка муж категорически не хотел. Что я говорю? Может быть, и хотел, но только не от меня. Любовь его ко мне с самого начала была небольшой, а со временем и вовсе сошла на нет. Оба мои мужчины с каждым днем отдалялись все больше и больше. Я теряла обоих. Мое сердце готово было разорваться от боли.