Сердце Черной Мадонны - Володарская Ольга

Леня очень хорошо запомнил тот день, когда нужная сумма лежала перед ними на столе. Мишки дома не было (его забрал в гости сосед, пенсионер Михалыч), мать радостная, розовощекая, похорошевшая без вина, все щебетала, как они вылечат мальчика и он здоровеньким пойдет в школу, скоро ведь уже, и как заживут дружной семьей. Леня ей верил. Впервые он почувствовал к матери любовь. И уважение к ее силе воли, характеру. Он забрал Мишука из гостей, прихватил немного денег и решил устроить брату перед отъездом праздник. Были и карусели, и зоопарк, и кафе-мороженое. Мальчишка захлебывался от смеха весь день, а Ленька не мог нарадоваться, что доставил Мишуку такое удовольствие.

Возвратились они домой вечером. Дверь в их комнатенку оказалась не заперта. Леня вошел, включил свет, хотел было поругать мать за халатность – в доме такие деньги, а она не запирает! – и замер с открытым ртом. На полу, раскинув руки и ноги, валялась их мать. Изо рта вытекала тонкая струйка слюны, поодаль валялись бутылки и ее несвежие трусы. На заголившемся бедре красовался огромный фиолетовый синяк. Деньги исчезли.

Лене тогда было тринадцать лет. Именно с того дня он возненавидел всех женщин на свете.

Мишук умер через год. Ленька, окончив восемь классов, пошел учиться в ПТУ. Впоследствии он не мог вспомнить, на кого, но это было и неважно. Главное – уйти из дома, не видеть мать, не слышать ее фальшивых пьяных всхлипов. Через полгода его выгнали за прогулы, и юноша уехал в деревню, где у соседа Михалыча был пустующий зимой дом. Там дождался лета, а с наступлеинем тепла начал скитаться по ближайшим селам, подрабатывая по мелочи – кому дров нарубить, кому воды наносить. Так и перебивался. Осенью вернулся в дом соседа, где снова перезимовал. Именно в тот год в жизни парня случились две вещи, перевернувшие ее: первая – он «подсел на кино», вторая – в нем проснулась чувственность, причем последнее событие свершилось благодаря первому, так что Леня понял, что в мире все взаимосвязано.

Шел 1990-й – год телевизионного беспредела. Многочисленные каналы демонстрировали с утра до вечера американские и европейские фильмы, неудосужившись обзавестись лицензией. Среди массы дешевых боевиков попадались и прекрасные высокохудожественные фильмы, снятые такими мастерами, как Коппола, Бертолуччи, Феллини, именно они заворожили парня, приковали к экрану старенького черно-белого телевизора «Рекорд». Раньше он и не предполагал, что существует такой удивительный киношный мир – дома у них было только радио, а в кино он ходил разве что с классом, смотреть патриотические фильмы. И вот в семнадцать лет он прозрел, почувствовал вкус к жизни и понял наконец, чем хочет заниматься. Он станет режиссером!

Картина будущего сложилась в Ленькином воображении мгновенно – он дождется весны, вернется в столицу, быстренько получит аттестат о среднем образовании, поступит во ВГИК, поразит уже на первом курсе преподавателей своим талантом, к окончанию института обзаведется денежными покровителями и снимет свой дебютный фильм, который незамедлительно получит «Оскара». Таким мечтам он предавался, лежа на старом диване в теплой комнате, когда за окном завывал ветер, и томился в ожидании весны. И дозимовал бы спокойно, если бы не «Эммануэль». Фильм его потряс, но не своей идеей, не режиссерским мастерством, а эротизмом и красотой девичьих тел на экране. Он не замечал раньше, что женщины бывают такими гибкими, изящными, а не только пьяными, дряблыми и пускающими слюну. В нем проснулась чувственность! И это шокировало его прежде всего. Теперь ночами ему снились горячие объятия, поцелуи, утонченные ласки, он просыпался с вечной эрекцией. Но когда начинал мечтать о сексе наяву, перед глазами сразу всплывала мать, лежащая враскорячку на полу, и ее сероватые трусы. Желание тут же пропадало… Но ночью возвращалось вновь!

Когда наступила долгожданная весна и Ленька вернулся в Москву, у него возникло еще одно желание (кроме того, как стать режиссером) – завести себе милую, нежную, невинную подружку.

Комнатенка, в которой он появился на свет и где не был уже два года, не сильно изменилась, разве что стала еще более грязной и убогой. Мать же изменилась гораздо сильнее – выглядела лет на шестьдесят, хотя, по Ленькиным подсчетам, не достигла еще сорокалетия. Пила она по-прежнему, правда, мужиков больше не водила, а жила на правах жены с какой-то бабой – здоровенной, жилистой, в синих наколках. «Молодожены» появлению нового жильца не сильно обрадовались, но решили, что за него грех не выпить, поэтому к вечеру надрались, повалились на грязный пол и захрапели. Чтобы не возненавидеть окончательно всю слабую половину человечества, Леня решил в родном доме больше не появляться.

Лето он снова батрачил, а по осени вернулся в ПТУ, дабы за год осилить оставшуюся непройденной школьную программу. Устроился неподалеку дворником, получил комнатенку в коммуналке и зажил почти счастливо. Дни летели за днями, вечера он коротал в видеосалонах, вставал в четыре утра и жил мечтами. А вскоре встретил ЕЕ!

ОНА училась в том же ПТУ, что и он. Приехала из-под Рязани, жила в общежитии. Звали девушку Любой, и имя ей удивительно шло. Хрупкая, с нежным личиком, пухлым маленьким ртом, невинными серо-зелеными глазами, точеным носиком и с румянцем во всю щеку. Открытый взгляд, тихий голос с едва уловимым говорком. Ангелочек, а не девушка!

Леня влюбился с первого взгляда, едва разглядел ее в полутемном коридоре. Они подружились. Через две недели он признался ей в любви, стоя на коленях, как положено, и сжимая в руках дешевый букетик. После столь пылкого объяснения девушка не устояла – отдалась будущему гению. Тело Любаши его не разочаровало: узкий таз, маленькие грудки, тонкие щиколотки. Немного подпортило впечатление отсутствие у возлюбленной девственности, но благородный Леня простил – с кем в жизни не случается. Тогда он еще не имел понятия, что Любаша была первой шлюхой общаги, а когда узнал, было поздно – он ПОЛЮБИЛ.

Стали жить вместе. Леня работал на две ставки, учился, смотрел кино и ОБОЖАЛ. Все, что он делал, делал для нее и ради нее. Ему хотелось положить к ее ногам весь мир, посвятить ей фильм, завалить мехами и драгоценностями. Любаша на все это была согласна, но, видя, что момент исполнения желаний далек и туманен, решила не терять времени даром. Она брала от жизни все, до чего могла дотянуться, а потому были в ее жизни дешевые кабаки, чьи-то дачи и вечно пьяные хлопцы, называемые тогда «рэкетирами». Приходила она под утро, пошатываясь от усталости и вина, ныряла в кровать и делала вид, что только проснулась, когда Ленька возвращался с ночного дежурства.

Так они прожили полгода. И наконец-то он начал о чем-то догадываться. Теперь Любаша не стеснялась – пропадала и днем, а когда возвращалась, была похожа на кошку, втихаря наевшуюся сливок. У нее появились хитрый довольный взгляд и дешевые золотые украшения…