Этрусское зеркало - Солнцева Наталья

Глеб осторожно начал прощупывать почву. Нет, у Алисы и в мыслях не было ехать с ним на стройку. Как же ее уговорить? Он приводил разные доводы, но она только улыбалась в ответ.

- Мы обещали моей маме, что приедем летом погостить, - напомнил Глеб.

- Ну, разве что на пару деньков… - отмахнулась Алиса.

Эта работа в агентстве увлекла ее.

- Разве у тебя не будет отпуска?

- Какой отпуск? - удивилась она. - Я занята только два дня в неделю!

Он бы уговорил Алису, он бы непременно придумал что-нибудь убедительное… и тут случилось то, чего он не ожидал.

Однажды вечером Алиса задержалась в агентстве дольше обычного - почти до одиннадцати. Глеб, сидя в кустах, отбивался от комаров, то и дело поглядывая на часы. «Ну, где же ты? Выходи!» - мысленно заклинал он. Добираться так поздно через весь город в Медведково не хотелось. Дурные предчувствия зашевелились в душе Глеба.

В пять минут двенадцатого Алиса вышла из агентства, спорхнула по ступенькам и направилась к остановке троллейбуса. Ночь была прохладной. Алиса шла, не оглядываясь, зябко кутаясь в коротенькую кофточку. Подошел полупустой троллейбус… Глеб плюнул на конспирацию и вошел в салон вслед за девушкой.

- Что ты здесь делаешь? - удивилась она. - Следишь за мной?

- Нет… - Он отвел глаза. - Был у приятеля, вышел… смотрю, ты идешь. Одна, в темноте. Решил проводить.

- Не лги, Глеб, - рассердилась Алиса. - Это низко! Как ты смеешь преследовать меня? Мы же договорились…

- Я люблю тебя и не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось! - горячо возразил Глеб. - Если бы ты хоть такси брала по вечерам, я бы не так беспокоился.

- На такси брат мне денег не даст. Он вообще ничего не знает об агентстве.

- Возьми у меня, - предложил Глеб. - Мне выдали премию в магазине.

- Глеб! Ты просто мальчишка… Как я могу взять у тебя деньги, зная, что ты таскаешь по ночам ящики, зарабатывая их?!

Она отвернулась и стала смотреть на дорогу, расцвеченную огнями светофоров.

Если бы Глеб знал, что произойдет через четверть часа, он бы силой вывел ее из троллейбуса, он бы поймал такси, он бы… К сожалению, ничего этого он не сделал.

Ева два раза звонила Смирнову на мобильный, но он не отвечал. У него была ужасная привычка время от времени отключать телефон, особенно при важных разговорах.

- Безобразие! - возмутилась Ева, в очередной раз не дозвонившись.

Ей не давали покоя записи в тетрадях девушки, и она считала, что Всеслав несерьезно относится к поискам Алисы Данилиной. Он с головой погрузился в расследование смерти Рогожина, а о поручении своего друга как будто вовсе забыл.

- Это неправильно, - выговаривала ему Ева за завтраком. - Ты же пообещал Алексею Степановичу найти его сестру! Будь добр, или выполняй, или не обнадеживай людей.

Сыщик жевал, послушно кивал головой, каялся и… снова убегал по делу Рогожина и его картин.

- К обеду приду, поговорим об Алисе, - заверил он Еву. - Не волнуйся, никуда девчонка не денется. Она капризная, избалованная, привыкшая к комфорту. Вернется. Сама же написала в записке: «Когда наскучит, вернусь»!

На часах было уже три, а Смирнов так и не появился.

Не дождавшись его, Ева решила съездить в общежитие института, где учились Алиса и Глеб, на собственный страх и риск. Скоро начало занятий, и кто-то из студентов уже приехал.

Хмурый дежурный долго не хотел ее впускать.

- Мне нужен Глеб Конарев, - настаивала она. - Я из Серпухова, от его мамы. Елена Михайловна больна, у нее ревматизм, вот она и попросила меня встретиться с сыном. У меня к нему срочное дело.

- Нету его, - объяснял дежурный. - Не явился еще. Он поздно приезжает, в начале сентября.

- Почему?

- Работает! Неужто не знаешь?

Ева опустила глаза. Смирнов не одобрил бы ее самодеятельность. Но, раз она уже здесь, надо добиваться своего.

- Могу я поговорить с кем-нибудь из его однокурсников, друзей?

Дежурный сдался.

- Ладно… - вздохнул он. - У меня тут тоже сын учится, они с Глебом приятели. Скоро он придет, подменит меня на часок, а я в поликлинику сбегаю. Записался к мануальному терапевту - спина замучила. Подожди десять минут.

Сын дежурного появился вовремя. Он оказался удивительно похож на отца - такой же крепкий, полноватый и румяный.

- Это Колька, - представил парня дежурный. - А эта женщина к Глебу приехала, из Серпухова, - показал он на Еву. - Ну, вы тут поболтайте, а мне пора.

Колька приветливо улыбнулся.

- Мне очень нужен Глеб, - сказала Ева. - Как мне его найти?

- Глеб уехал в Подмосковье, - ответил парень. - Там его бригада коттеджи строит для «новых русских», а он в сезон подрабатывает.

- Куда именно он уехал? Подмосковье большое…

Колька почесал коротко стриженный затылок:

- Глеб что-то говорил…

Ева вся превратилась в слух. Она даже подошла поближе к парню, глядя ему в лицо.

- Коля, вспомните, умоляю вас! Это важно.

Парень добросовестно пытался выудить из памяти название деревни, о которой говорил Глеб. Не смог.

- Кажется, Веселки… - с трудом выдавил он. - Или нет… Оселки. Погодите… не помню точно. Может, Выселки… - Колька с сожалением развел руками. - Я к нему ехать не собирался, вот и не запомнил.

- Глеб не говорил, где хоть приблизительно эти… Выселки? Ну, как он туда добирался?

- На электричке, с Ярославского вокзала, потом автобусом. Я его провожал.

- Он один уехал?

- Один… А что случилось?

Ева покраснела от возбуждения. Еще немного, и она узнает, где обитает неуловимый Глеб.

- Понимаете, - принялась она лгать, - Глеб обещал своей маме приехать летом в Серпухов с девушкой, отдохнуть, с огородом помочь, дом починить… Она ждет, а их нет и нет! Волнуется человек. Вот попросила меня разыскать Глеба, выяснить, все ли в порядке.

- Да что ему сделается? - усмехнулся Колька. - Работает себе, деньгу зашибает. Я бы тоже поехал, да строительной квалификации не имею. Теперь строго стало, на хороший объект берут только профессионалов.

- Коля… вы ничего не путаете? - волновалась Ева. - Разве он без девушки уехал?

- Глеб встречается с Алисой Данилиной, втюрился в нее до беспамятства. Весь курс над ним потешается. Никакой другой девушки он бы с собой не взял. Он даже на вечеринках ни с кем не танцует, кроме своей Алисы. А без нее ведет себя как монах-затворник. Один поехал! Не сомневайтесь.

- Может, они с Алисой поссорились? - предположила Ева. - Глеб рассердился и не взял ее с собой.

- Кто рассердился? Глеб?! - засмеялся Колька. - Да он готов туфли ей целовать! Пыль, по которой она прошлась, собирать в коробочку и молиться на нее… Сдурел совсем! Алиса хоть и красавица, но та еще штучка - вреднющая, спасу нет! Она из него веревки вьет. Из наших пацанов никто с ней подружиться не сумел: зверь девка! Велит с десятого этажа прыгнуть - и вниз не взглянет! Чумовая… Как ей угодить, никто понять не может. Сначала-то все к ней липли - видная и это… артистичная, стихов много знает, в музыке разбирается, а после отстали. Надо быть камикадзе, чтобы с ней любовь крутить!

- Не любишь ты Алису, - заметила Ева.

- Пускай ее тамбовский волк любит! - зло сказал Колька. - Я себе девчонку попроще нашел, без фокусов.

- А с Глебом они ладили?

- Черт их разберет, - отвел глаза парень. - С Глебом об Алисе лучше не говорить - он сразу кидается, как бык на красную тряпку, разорвать готов! Чем дальше, тем сильнее бесится. А она и рада стараться! Совсем голову ему заморочила. Батя говорит, она колдунья.

- Шутишь? - улыбнулась Ева.

- Я тоже сперва посмеялся, - сказал Колька. - А теперь готов поверить. Я с ней поговорить хотел насчет Глеба. Жаль друга… доведет она его до плохого! Ну… подошел к Алисе после пары - так, мол, и так, говорю, почему ты Глеба не уважаешь? Он же сохнет по тебе! А она придвинулась ко мне вплотную, смотрит своими жуткими глазищами… и будто не слышит. «Хочешь меня раздетой увидеть?» - спрашивает. Меня всего током пробило, ей-богу! Не вру. А она - дальше. «У меня, - говорит, - зеркальце есть, поглядишь в него… и все забудешь, кроме моей красоты. Показать?» Я ей, конечно, не поверил, но сдрейфил. «Дура! - говорю. - Уйди с дороги!» И побежал по коридору прочь. Алиса стояла и смеялась мне вслед - так, что кровь в жилах застыла. Скаженная девка! Я даже забыл, зачем к ней подходил. Только через день вспомнил.

- Ты не преувеличиваешь?

- Не знаю, - махнул рукой парень. - Но Алису обхожу стороной. Как в ней все это сочетается - стихи, музыка и… разврат? Притом среди наших парней она слывет недотрогой. Точно, ведьма!

- А что за зеркальце она имела в виду?

- Врет, наверное! Обыкновенное какое-нибудь зеркало - от пудреницы… или так. Я этим не балуюсь, - смутился Колька. - Она меня нарочно испугала.

Он не сказал Еве, как при словах Алисы всколыхнулось в нем неукротимое сексуальное желание, будто жар загорелся во всем теле… и как он потом несколько ночей не спал, не в силах забыть ее глаза и тот незнакомый, горячий любовный огонь, который она в нем зажгла своей близостью. Впору было к бабке идти, выговаривать непрошеное наваждение. Еле отделался, погасил безумный пожар. Нечего удивляться Глебу, что она его водит за собой, как теленка на веревочке. Если они хоть раз спали вместе…