Свидетели Времени - Тодд Чарлз

Дети катили по улице обруч, разбрызгивая грязь, чем вызвали негодующие взгляды двух хорошо одетых мужчин, беседующих под навесом булочной. Кот сидел на подоконнике, совершая туалет и не обращая внимания на терьера, которого вел мимо старик с тростью. Старик сказал что-то хозяйке, и та рассмеялась.

Паб — вот место, где можно узнать о жителях и прощупать их настроения.

Ратлидж оставил автомобиль в конце набережной и подошел к «Пеликану».

Хозяйка уже была внутри и теперь вытирала столики. Ее лицо порозовело от напряжения — так добросовестно она терла. Когда он вошел, она улыбнулась:

— Чем могу помочь, дорогуша?

— Я не слишком рано для ланча?

— Бекон и бифштексы еще не готовы, но что-нибудь придумаем. Могу подать хлеб с сыром и пинту эля.

— Отлично.

— Садитесь у окошка, пока полюбуйтесь видом. — И, передернув полными плечами, женщина добавила: — Если вам нравится смотреть на болота. Мне они надоели, вообще не терплю все ползучее, в том числе и людей, которые подкрадываются незаметно. И я права.

Он сел у окна и стал смотреть на болота. Стая диких уток прилетела и опустилась в высокую траву. Хозяйка скрылась на кухне, оттуда донеслось звяканье посуды. Когда глаза привыкли к тусклому освещению, Ратлидж заметил, что в пабе находится не один. В углу сидел человек с газетой в руках.

Трудно было сказать, читает он или просто это предлог, чтобы не разговаривать.

В качестве декора «Пеликан» имел все необходимые атрибуты приморского паба: железный якорь в одном углу, несколько моделей судов, подвешенных к потолку, несколько китайских фарфоровых тарелок на полках. Фигурки птиц всех цветов и размеров, стоявшие на широких подоконниках, как будто пытались найти способ пролететь через стекло.

Чучело большого серого гуся, чуть траченное молью, виднелось в дальнем конце стойки, на его шею была водружена табличка, рекламировавшая норфолкский эль.

Здесь было еще много любопытных вещей с разных концов света. Огромное, ручной чеканки медное блюдо из Марокко или Турции, висело над каминной полкой, из него легко можно было накормить большую семью. Маленький деревянный слоник, на нем была бархатная попонка с колокольчиками по краю. На другой стене скрещенные кинжалы в ножнах и по соседству устрашающая маска из черной Африки с узкими прорезями глаз и рта.

Это придавало пабу эксцентричность, наверное, здесь не один моряк расстался с сувенирами, оплачивая свой счет.

Хэмиш прокомментировал: «Этот гусь очень неаппетитен, он не вызывает желания у человека выпить».

Хозяйка принесла ланч — ломти свежеиспеченного хлеба, острый английский сыр чеддер, горчицу и пикули. Ставя все это на стол, она сказала:

— У нас обычно в это время уже много народу, но сегодня ярмарка в Восточном Шермане, и большинство посетителей не вернется в город до двух часов.

Она принесла пинту эля и спросила, стараясь завести дружескую беседу:

— Вы у нас в городе по делу?

Ратлидж ответил утвердительно, и она еще поболтала несколько минут, рассказала, что родилась в Ханстентоне и приехала в Остерли с мужем, который погиб на пожаре, а она с двумя дочерьми осталась жить здесь. Казалось, она не замечала человека с газетой, как будто он был частью декорации — слоном или маской.

— Я был потрясен, узнав, что здесь неделю назад убили священника, — сказал Ратлидж. — Ваш город совсем не похож на место, где такое может произойти.

Хозяйка покачала головой:

— Я бы тоже никогда не поверила. Многие из нас тяжело переживали, поверьте. Я теперь не выпускаю девочек из виду и на ночь запираю двери. Если он убил священника, то не остановится и перед детьми. Я просто дрожу, когда думаю об этом. Такое совершил дьявол, а не человек. Не могу спокойно спать с тех пор.

Ратлидж уже хотел задать ей следующий вопрос, как двери распахнулись, и вошла группа мужчин, громко приветствуя хозяйку. Им удалось продать на ярмарке в Шермане парочку баранов, и теперь они в подробностях, наперебой принялись рассказывать об этом. Подавая им эль, женщина терпеливо и с милым выражением лица выслушивала историю с баранами и хвастовство такой удачей. Но в энтузиазме чувствовалась некая фальшь, как будто мужчины пытались смехом и шутками скрыть напряжение и искали разрядки. Их смех был излишне громким, нарочитым. Хозяйка — Бетси, так ее звали, усадила их с пинтами праздновать успех.