Иногда полезно иметь плохую память - Малышева Анна

Ведь впервые на такое пошел?

— Да! — кивнул Женя, вытирая слезы подолом ее юбки.

Юлька потрепала его по голове. Вздохнула — Твоя зажигалка у меня, — сообщила она. — Могу тебе отдать. Жалко мне тебя, что поделаешь. Только больше на такие дела не ходи. Вырабатывай характер.

— Зажигалка? — Женя изумленно поднял голову.

— Ну да. Ты ведь потерял ее в подъезде, в Соляном переулке, — напомнила Юлька. — Как раз в тот день, когда прикончил мужика из пятой квартиры.

Женя открыл рот и сделал несколько хватательных движений губами.

— Но… Я не убивал!

— Отпираешься, да? Только что сознался, так имей же мужество! Я тебя в милицию не сдам, будь спокоен Только объясни, что тот мужик хотел мне рассказать про тебя.

— Но я… Я тоже не знаю… — Женя, казалось, не понимал, на каком он свете.

— Жаль — коротко заметила Юлька. — Тогда я зря завела весь этот разговор. Что ты его убил, я и так знала. А вот что он хотел такого сообщить, даже не догадывалась… Только выдала себя, и теперь ты и меня можешь прикончить…

— Юля! — Лицо Жени озарилось каким-то радостным светом, он встал и медленно двинулся к ней. Юлька прижалась к подоконнику. — Юля! Я ведь не убивал его! Клянусь тебе! Я просто пришел к нему в тот день.

Он позвонил мне, понимаешь? Попросил прийти к часу, поговорить. Он мне тоже хотел что-то сказать. Юля, когда я пришел туда, он был мертв! Лежал на спине, его застрелили! Но я не знаю кто. А зажигалку я, верно, потерял… Только вот не помнил где. Где ты ее нашла?

— В подъезде, — промямлила Юлька.

— Значит, я там закурил, когда вышел. Вот этого я не помню, у меня был шок… А то, что окно я в другой комнате открыл, — помню. Понимаешь, я никогда покойников не видел, мне плохо стало. Я до двери не дошел, меня чуть не вырвало, и я не хотел на пол. Дернул окно, высунулся, но мне от воздуха полегчало. Тогда я бегом оттуда. И больше — клянусь — ничего не знаю.

— Так ты не убивал? — никак не могла взять в толк Юлька. — А что же ты мне плел…

Что пошел на подлое, некрасивое дело?

— Я… — Женя прикусил губу. — Я ведь про изнасилование… Как ты это назвала…

— Но как же! — не могла взять в толк Юлька. — Ведь ты сказал, что тебя заставили!

Кто?!

— Ты! — быстро ответил Женя. — Ты меня заставила пойти на это, потому что не проявляла ко мне интереса. Я боялся, что я тебе не нравлюсь.

— И решил показать, на что ты способен? — взорвалась Юлька. — А иди-ка ты, дорогуша!

Видеть тебя не могу! На, подавись своей зажигалкой! Ты и в самом деле никого убить не способен!

— Юля, неужели лучше было бы, если бы я его убил? — с каким-то радостным подъемом вопрошал Женя. — Я люблю тебя! — неожиданно завершил он.

— А я тебя… Ух, я тебя просто видеть не могу! — Юлька потрясла перед его лицом кулаком. — Уходи, слышишь? Ну?! Сейчас я закричу!

Женя умоляюще прижал палец к губам и оглянулся на дверь.

— Хорошо, я уйду, если ты хочешь… — прошептал он. — Но ты должна понять меня… Понять и простить…

— Пошляк! Болван! Уходи немедленно!

— Все, пошел… — Женя отступил от нее, и Юлька снова поразилась тому, какое счастье было написано на его лице.

"Интересно, — думал Сергей Павлович, захлопывая дверцу и незаметно наблюдая за владельцем белого «Москвича». — Похоже, его там здорово обнадежили… Ишь, как расцвел!

Девица, значит, отвечает на его чувства… Садится в машину. Поехали!"

Сергей Павлович включил зажигание и тронулся за «Москвичом», выезжающим в подворотню. На Стасову наследницу он пока решил плюнуть, а вот ее обожатель заинтересовал его не на шутку.

"Парень молодой, красивый, при машине.

Деньги водятся. Хотя со своими тысячами она могла найти что-нибудь получше. Парень-то знает о приданом или нет? Вот счастье-то привалит человеку! Куда ты едешь, красавец мой? Хорошо бы он домой сейчас ехал, а то заедет к приятелю, а я гадай потом, где он живет".

Сергей Павлович прибавил скорость. Парня, судя по всему, не беспокоило столь упорное присутствие зеленого джипа у него за спиной.

"Так, мы поворачиваем… Петровские линии.

Осторожненько, не помять бы ему зад. Надо немножко поотстать. Заезжаем во двор. Так, красивые домики. Приятное местечко. Стоп! Он вылезает. Запирает машину. А, вот он куда вошел. За ним идти? — Сергей Павлович задумался. — Нет, если он меня засечет на лестнице… Когда он оттуда выйдет, я его все равно узнаю".

Сергей Павлович отогнал машину дальше от подъезда, остановился, открыл дверцу. Покрутил головой, оглядывая двор, и закурил, не сводя глаз с подъезда, куда вошел парень.

«Сколько же мне тут сидеть? — соображал он. — Девятый час. Верка, наверное, уже дома», Сергей Павлович вздохнул. "Номер дома? — Он сощурился, вглядываясь в табличку. — Восемь. Петровские линии, дом восемь. Кто тут живет? Мой красавец или кто из его знакомых?

Может, родители его? Бывал я тут когда-то, хорошие были деньки… Молодость на этих бульварах прошла. Как вспомню нашу коммуналку на Сретенке — в дрожь кидает, а сладко почему-то… Дурь, конечно… А тут Колька жил. Стоп!

Он остолбенело посмотрел на табличку с цифрой 8 и прикусил губу. Бросил сигарету на асфальт и тут же закурил новую.

"Память совсем никуда стала! — выругал он себя. — Бывал ведь я тут, несколько раз бывал… И у Кольки как раз бывал. Двор-то этот?

Вроде тот самый. Деревья только выросли, потому и трудно признать. А дом-то Колькин! В каком номере он жил? Номер не помню, а вот окна, помнится, на улицу выходили. Как раз туда, откуда мы въехали… И парень именно в этот дом вошел, окна там должны быть и на ту сторону. Ах ты, мать честная! Случайность, что ли? Да нет, что-то слишком круто выходит.

Колька-то Стася лучше моего знал! Мы со Стасем пару дел сделали, я ему баксы менял после его сделок… А вот с Колькой они дружили, выпивали не раз. Это ж Колька его отмазывал после первой отсидки. Он адвокатурой занимался… Адвокат. Адвокат…"

Сергей Павлович аж задохнулся, несколько раз повторив это слово.

"Адвокат, вашу мать! — простонал он про себя. — Ох, какой я дурак! Деньги-то у кого могут быть, если не в банке? У адвоката, у нотариуса… В сейфе денежки лежат, и доверенность должна быть. На дочку деньги оставил.

Неужто — Кольке?, Знакомый адвокат… Сумма хорошенькая… Стась не захотел светиться с такими деньгами, отдал знакомому. Сделал все шито-крыто… Значит, деньги у Кольки, так, что ли, получается?! А парень этот? Сын ведь у Кольки есть. Виделись мы с ним год назад, он мне рассказывал, какой шалопай и бездельник:

«Не уважает меня, поросенок…» Я Кольке еще посочувствовал тогда… Нет, паренек-то не дурной, раз такую невесту себе высмотрел… Точнее, не паренек, выходит, у нас умный, а папочка его. Чего уж лучше? Денежки для невесты — в сейф. Сынок — без дела мотается. Сразу двух зайцев убьет: сына женит и будущее ему обеспечит…"

От возбуждения Сергей Павлович даже поежился.

"Надо сообразить все до последней капли. Предположим, деньги Стась отдал Кольке. Для дочери, по доверенности. Вполне правдоподобно. Кольке он доверяет, это я знаю. Он и перед отъездом у него был, это мне передали потом.

Не стал я тогда Кольку трясти, знал, что Стась ему моих денег все равно не оставил… Увез мои кровные. А Колька знал, как Стась меня надул.

И год назад, когда мы встретились, я про Стася с Колькой не заговаривал. Все равно правды не добьешься. Другое дело сейчас. Сейчас хочешь не хочешь, а поговорить придется. Ох, Колечка, расскажешь ты мне… Все расскажешь, миленький. Деньги, значит, у него. Сыночка женит. А на кой ему сына женить, когда Стась умер? — спросил себя Сергей Павлович. — Никто теперь с него бабок не спросит, договор был частный, контора у Кольки своя.

А может, он не знает, что Стась умер? — осенило его. — Откуда ему знать? Может, Стась денежки отдал и больше с ним не встречался?

Знать бы точно… Э, нет, ребята, вы меня не окрутите! — пригрозил Сергей Павлович подъезду и белому «Москвичу». — Хочешь ты, Колечка, сына женить на богатой невесте… Вижу, куда пошло. Сразу быка за рога берешь? Не успел Стасев труп остыть, а твой сынок с цветочками прибежал к его дочери? Не знаешь ты про Стася, могу поклясться! — вдруг сообразил он. — Не посылал бы ты сына к девушке, у которой только что отца убили, с такими вот букетиками… И девушка не знает! Ах, Стась, не решился ты все-таки! Стыдно тебе было с дочерью встречаться, вот ты и не увидишь ее никогда… А со мной тоже стыдно было?" — зло усмехнулся он.

Он закурил сигарету и обвел глазами дом напротив, словно ждал, что парень с Николаем вот-вот появятся на одном из балконов. Но на балконах наблюдались только бабки на табуретках — дышали загазованным воздухом московского центра, да пара грустных собак, да мокрое белье и внушительных размеров фикус, который поливала из лейки полная женщина средних лет. Сергей Павлович мимоходом оценил ее пышные, прелести, прикрытые пестрым халатом, попытался разглядеть черты ее лица. Ему это не удалось, и он посетовал, что зрение с каждым годом все падает, без очков уже не обходится. Перегнулся к заднему сиденью за дипломатом, достал из него футляр с очками, неторопливо протер их, надел, снова посмотрел на женщину… И у него перехватило дыхание: рядом с ней стоял тот самый парень — владелец «Москвича».