Тайна перстня Венеры - Тарасевич Ольга

Впрочем, действительно: все, что ни делается, к лучшему.

Сначала у меня получилось прогнать Диму из сердца, прекратить бесконечную череду фантазий о том, каким бы мог быть наш секс. Даже нет, не так… Прогонять – это прикладывать усилия. А все получилось очень просто и легко, естественно. Так делаешь пару глубоких вдохов свежего утреннего бодрящего воздуха – и вдруг неожиданно осознаешь, что проблемы остались во вчерашнем дне, они отделены надежной прочной стеной прошедшей ночи и больше уже не имеют к тебе ровным счетом никакого отношения.

Все в прошлом – теперь я могу это говорить даже о моем мучительно несостоявшемся романе с Димой…

А дело было так. Обычное туристическое разводилово: едешь на экскурсию, час прилежно пялишься на древности и четыре-пять – изучаешь ассортимент лавок, куда хитрый гид, особо не интересуясь мнением туристов, привозит группу. Сначала нас загнали в магазин, торгующий ювелирными изделиями. Как смешно было видеть менеджеров, суетящихся возле кустарных самоделок с бриллиантами. «Мы предоставляем нашим покупателям сертификат качества. Если изделие вам надоест – приезжайте через год, и мы совершенно бесплатно поменяем вам его на любое другое», – заливалась соловьем работающая в лавке русская девчонка. Она, наверное, иногда великодушно разрешает потискать свою молодость какому-нибудь потному жирному турку.

Смешно все это было – слышать глупые обещания, видеть самопальный ассортимент, презентуемый с такими понтами. Кстати, а у меня ведь на самом деле мало украшений. Не люблю, особо не трогают. Всех покупок-то: консервативно-классические часы «Chaumet» и строгое платиновое кольцо с бриллиантами от «Chopard». И больше мне ничего не надо. Здесь дело не в количестве, а в качестве, стиле, истинной элегантности…

Потом было немного затертых глазами туристов уставших старых памятников – и какая-то дурацкая лавчонка с лукумом, яблочным чаем и вонючим оливковым мылом по астрономическим ценам (блин! Я уже начинаю смотреть на цены!). Затем нас загнали в ангар, заваленный дешевым турецким текстилем, жуткими черными кофточками и желтыми махровыми халатами. К тому моменту, когда группу привезли в магазин, торгующий кожаными куртками, мне было уже все до голубой звезды. Фляжка с виски опустела, наполнив меня редкостным благодушием.

Мы сидели на выставленных вдоль стен рядах стульев, пили неистово малиновую сладкую, но прохладную бурду и смотрели на якобы показ моделей. Смешные турецкие девчонки с большими попами и неуклюжие шкафообразные парни – все они с апломбом вертелись перед нами в разноцветных кожаных куртенках. От ужасной одежды и подиумного дилетантства меня затошнило, захотелось выйти на свежий воздух…

Не знаю, кем он работал в этом ужасном месте – показывал одежду, шил те жуткие куртки или был собственником этой фабрики-магазина.

Не знаю, сколько ему лет, чем он интересуется и что считает важным.

Знаю только – у него было Димино лицо, и рост около ста восьмидесяти сантиметров, и глаза его заискрили сумасшедшим неистовым неконтролируемым желанием, а в светлых джинсах стал набухать заметный бугорок.

Мы очень быстро поняли друг друга. Он кивнул в сторону какой-то двери, и уже через минуту наши губы высасывали друг друга с таким отчаянием, как будто бы это был последний глоток жизни.

Он все делал быстро и очень правильно – содрал мою одежду, щелкнул молнией брюк, опустил тяжелую ладонь на мою спину и вошел, резко, болезненно, глубоко.

Насилие – оказывается, наша общая эротическая фантазия.

Потом, когда мы смогли говорить, смеяться по поводу разорванных футболок и испачканного в пыли белья, он сказал, что его зовут Ахмет и что ему было очень хорошо. Мое имя и состояние его не интересовали – очень по-мужски, возбуждающе эгоистично, настоящие мужчины именно так себя и ведут.

В тот день Дима стал мне близок и понятен до каждой мелочи: оргазменных всхлипов, цепких пальцев, сжимающих мои бедра, запаха спермы, ее сладкого ананасового вкуса.

Меня отпустило. Мне захотелось жить и заниматься сексом. Среди туристов, которые остановились в нашем отеле, есть такой симпатичный рыжий немец. Кстати, он говорит по-русски – с общением проблем не будет. И смотрит на меня очень даже заинтересованно.

Это стоит отметить. Освобождение снов – отличный повод…

За балконом лениво плещется море. Дрожит свеча на столике. Я забрасываю ноги на стену, и, рискуя свалиться с пластикового кресла, делаю небольшой глоток теплого виски…

Не знаю, насколько типична для мая Турции такая погода, как теперь: днем жарко, вечером свежо. Неприятно натягивать на сгоревшую кожу джинсовую рубашку или тонкий свитер. Но по-другому на балконе долго не высидишь, замерзнешь.

А потом вверху, прямо надо мной, раздались голоса…

 – Егор нашел очень дорогое украшение! Саша, ты понимаешь, его стоимость может составлять миллионы долларов! Камень – алмаз, как он сияет под электрическим освещением, ослепнуть можно. И этот медальон под камнем, женский профиль, фантастика! В жизни ничего похожего в плане техники не видела, ни в Грановитой палате, ни в Эрмитаже, ни в Грюнесгевельбе! А какая тонкая работа вокруг камня, микроскопическая, я бы сказала! Невероятное ажурное плетение из золота, как леска или паутина! Я уверена: перстень старинный, древний! И не надо так скептически хмуриться, именно миллионы он стоит, вот такой порядок цифр на здешние находки… Ты покопайся в учебнике истории или просто в Интернет зайди – этот регион кишмя кишит всякими драгоценностями. Здесь Шлиман раскопал сокровища царя Приама, тут находятся руины древних городов – Гелиополиса, Пергама… Твой сын обнаружил настоящий раритет – это с первого взгляда видно. Ты просто посмотри на кольцо – оно же дышит историей!

 – Тань, ты такая смешная. Даже если предположить, что ты права. Как ты собираешься вывозить эту вещь из Турции? Нас поймают на таможне, и что потом? Суд, тюрьма?! Спасибо, не надо, у меня тендер на заказ мэрии через две недели. А если все сделать по-честному. Если поставить в известность власти о своей находке – нас же замучают вопросами. Что да как и при каких обстоятельствах эта вещь оказалась в вашем распоряжении?! Нам могут не поверить, что сын нашел только это кольцо, что нет других сокровищ, которые мы спрятали. Да мало ли что случится, тут все не предусмотришь. Я не вижу безболезненного, беспроблемного выхода из этой ситуации. Не вижу! Только одно понимаю: мне все это очень не нравится!

 – Ну, если тебе не нужны миллионы долларов – отдай перстень мне. Я вернусь с ним в Москву на раз-два. Я сама пройду контроль в аэропорту! Да я уверена – можно просто надеть его на палец, и никто ничего не заподозрит. Лучший способ что-либо спрятать – демонстративно положить на видное место и не париться. Ну не рассматривают ювелирку пассажиров. Ремни просвечивают, ботинки – а сам ты хоть с ног до головы золотом обвешайся, не смотрят. Камень можно внутрь повернуть. Никто ничего не заподозрит!

 – Нет, солнце. Никакой самодеятельности. Мы приехали на отдых вместе – вместе и уедем. А перстень все-таки лучше передать турецким властям. Если он имеет историческую ценность для этой страны, то вывозить его – преступление. Захотят нам заплатить вознаграждение – скажем спасибо. Нет – ну, на нет и суда нет. Надеюсь, нам никто претензий не предъявит, только поблагодарят.

– Какой ты честный! И смелый! Ну просто бесстрашный лев!

 – Какой есть. Ты чем-то недовольна? Видели глазки, что ручки брали, кто за меня замуж стремился побыстрее выскочить?! Ты вцепилась в меня, как пиявка, еще при жизни Анжелы. А уж когда она погибла, ты даже годовщины ее смерти не дала мне достойно дождаться, перед родственниками до сих пор неудобно.

 – Надо же, какие мы нежные! Не понимаю, кто из нас мужчина! А ты подумал, как мы жить будем? Я – безработная. А ты разорился. Ты разорен, Саша! Какой тендер, какой бизнес, какая фирма! Мы выгребли последнюю заначку, чтобы поехать на море. В начале туристического сезона туры стоят по минимуму. Мы же с тобой всегда отдыхали ранней осенью, когда цены на отдых намного выше. И не в таких убогих отелях, как этот! Носить мне уже нечего, я себе в этом сезоне ни одной новой кофточки не купила, все зимние распродажи прошли мимо меня, и купальник тоже прошлогодний. А скоро нам и есть будет нечего – ты это понимаешь?!

Наши соседи еще долго ругались, оскорбляли друг друга, разбудили своими воплями ребенка, уложили его спать. Наскоро позанимались сексом и снова ругались – только потише, почти шепотом.

Но меня все это уже интересовало постольку-поскольку.