Исповедь грешницы, или Двое на краю бездны - Шилова Юлия Витальевна

– Сейчас будет лучше.

В надежде на то, что мне станет хоть немного легче, я закрыла глаза, но перед глазами тут же появился мой любимый Ромка, который жадно целует свою жену, занимается с ней любовью и говорит о том, как сильно ее любит. Я отчетливо увидела его сильные руки, которые еще совсем недавно ласкали мое тело. Его горячие губы, которые всегда жадно искали мои и шептали самые сокровенные и смелые слова, от которых просто голова шла кругом. Я увидела ЕГО, моего горячо любимого Ромку, который свел меня с ума, заставил переосмыслить мою спокойную, сложившуюся жизнь, поверить в то, что сумасшедшая, неземная любовь существует… Я увидела моего Ромку, который был готов поставить на карту все ради нашей любви, начать все сначала и уже не оглядываться назад. Я увидела моего Ромку, который радовался нашим встречам, словно ребенок, сжимал меня в объятиях так, что у меня хрустели кости. И это был мой Ромка. Мой. А теперь… Теперь он уже не был моим, и я отчетливо видела это. Сейчас он безраздельно принадлежал своей жене…

– Нет! Нет! Нет!!! – Я ударила кулаком по соседнему лежаку, на котором сидела Лена, и открыла глаза.

– Ева, ты что? – Лена подскочила со своего лежака, в ее глазах был испуг. – Что случилось?

Придя немного в себя, я села, потерла виски и произнесла всего одно-единственное слово:

– Извини.

Лена осторожно опустилась на самый краешек лежака и как-то по-детски скрестила ноги.

– Ева, что это было? – спросила она возбужденно. – На тебя теперь все на пляже смотрят.

– Смотрят, потому, что у меня есть что показать. Я очень красивая, яркая, эффектная. Я привыкла, что на меня все всегда смотрят. Пусть пялятся. Мне не жалко. Красоту нельзя прятать от народа.

– Ты так себя любишь? – В вопросе прозвучала усмешка.

– Я очень себя люблю, – не стала скрывать я. – Я себя обожаю.

После воцарившегося между нами минутного молчания я посмотрела на Лену глазами, в которых читалось самое настоящее безумие, граничащее с помешательством, и спросила:

– Лена, ты сейчас очень счастлива?

– Очень, – кивнула та.

– А что будет, если та, которая решила расстаться с Романом, поймет, что она сделала неправильно, и позовет его вновь? Что тогда будет?

– Он не вернется, – тут же резко ответила Лена.

– А если она решит ради него оставить свою семью?

– Зато он свою не оставит. И я и Роман к этому готовы. Мы оба знаем, что он не вернется. Как бы она ни звала и что бы она ни делала, он никогда не вернется.

– Откуда в тебе такая уверенность?

– Просто я очень хорошо знаю своего мужа. Ты даже представить себе не можешь, как хорошо я его знаю.

– И ты ему все простила?

– Что именно?

– Ну… То, что он встречался с другой женщиной. – Выпалив это, я поняла, что сморозила глупость, и тут же поправилась: – То, что он любил другую женщину.

– Я ему это простила, – ни секунды не думая, ответила Лена.

– Разве можно прощать подобные вещи?

– Когда любишь человека, все бывает. Я восприняла это так, как будто муж долгое время болел, а теперь выздоровел. Я и относилась к нему, как к больному человеку. Я уже говорила тебе, что он долгое время был в состоянии эйфории, а теперь он упал с небес на землю. Это было просто затмение, временное помутнение рассудка. Слава богу, что все прошло. В любви всегда должно быть место прощению. Кто не умеет прощать, тот не умеет любить.

– Да, конечно. Возможно, ты права. Просто мы с тобой разные. Я бы не смогла такое простить.

– А я смогла.

– Наверное, поэтому с ним живешь ты, а не я.

Я встала со своего места, посмотрела на Лену грустным взглядом, стараясь сдерживать слезы, которыми налились мои глаза, и улыбнулась.

– Лена, ты права. Ты во всем права. Я уверена, что у тебя все будет хорошо. И я от души желаю тебе настоящего женского счастья.

– Спасибо. Ева, а почему у тебя слезы в глазах? У тебя с мужем, что ли, проблемы?

– У меня уже давно с мужем проблемы.

– И вы что, не можете их разрешить?

– Они у нас неразрешимы.

– А разве так бывает? Невозможного нет.

– Ты же сама совсем недавно говорила мне о том, что в этой жизни бывает все.

– Странно. На нашу семью эта поездка подействовала очень даже благоприятно. Я в ней только приобрела.

– А я потеряла…

Не сказав больше ни единого слова, я сняла заколку, распустила волосы и уверенной походкой пошла с пляжа.

В день отъезда мы с Виктором собрали свои чемоданы и сели на дорожку в самых лучших русских традициях.

– И кто придумал это дурацкое правило освобождать номер ровно в двенадцать часов? – Виктор взял со стола бутылку с минералкой и раздраженно посмотрел на часы.

– Действительно, дурацкое и неудобное правило. Ровно в двенадцать в нашем номере раздастся телефонный звонок и нам вежливо скажут о том, что если в пять минут первого мы не освободим номер, то будем вынуждены заплатить штраф, ни много ни мало, а ровно пятьдесят долларов.

– Пятьдесят баксов?!

– Представь себе, пятьдесят баксов.

– Они что там, вообще офонарели?!

– Офонарели – это слишком мягко сказано. Вроде живем в дорогом отеле… Правило какое-то унизительное.

– Дорогая, что, правда сейчас раздастся такой звонок или ты, как всегда, шутишь? – до последнего не верил мне муж.

– В прошлый раз, когда я отдыхала с дочерью, было именно так. Сейчас без пятнадцати двенадцать. Давай вызовем носильщика и не будем дожидаться того неприятного момента, когда раздастся этот звонок.

– До того как приедет автобус, чтобы отвезти нас в аэропорт, ровно два часа. Я предлагаю провести это время на пляже. Должны же мы проститься с морем.

Виктор притянул меня к себе и поцеловал мои волосы.

– Ева, я не жалею, что бросил работу, а вместе с ней целую кучу неотложных дел и отправился вместе с тобой на отдых. В этой поездке мы стали друг другу ближе, добрее, честнее. Я понял, что должен выбираться на отдых с тобой как можно чаще и уделять тебе как можно больше внимания.

Муж говорил, а я слегка отстранилась и посмотрела на свое отражение в зеркале. Я увидела худощавую женщину, которая, несмотря на красивый загар, постоянно бледнела, стоило ей только подумать о своем грехе, который всячески ее изводил, мучил и одновременно манил и звал за собой в страну грешных иллюзий и смелых шальных мыслей. Виктор нежно провел ладонью по моему лицу. Я улыбнулась в ответ, глядя на него влюбленными глазами, и вдруг подумала, что на мне обыкновенная маска. Мне было бы намного легче, если бы он сорвал ее и заставил меня признаться в моих страшных грехах, потому что ужасно сложно жить с этими грехами всю жизнь и носить их в глубине своего сердца.