Исповедь грешницы, или Двое на краю бездны - Шилова Юлия Витальевна

– Давай двигай.

– Куда?

– Отвези нас подальше от дома.

Мужчина завел мотор, и машина тронулась с места.

– Ты ей что-то обещал рассказать, когда вернешься. Ты не представляешь, как мне интересно узнать, что же ты ей расскажешь. Вот бы послушать.

– Это тебя не касается.

– Ты хочешь сказать, что тебя не нужно учить врать?

– Я хочу сказать, что у меня на тебя ровно час, потому что через час я должен вернуться к своей жене.

– Конечно, она же без тебя спать не ляжет. Ждет не дождется, пока ты вернешься домой и начнешь делать ей девочку.

– Это мы с ней сами разберемся.

– А раньше… Раньше ты всегда посвящал меня во все ваши дела.

– Это было раньше.

Остановив машину у детской площадки, мужчина повернулся в нашу сторону и миролюбиво сказал:

– Ребята, детская площадка вас устроит? Мне кажется, прекрасное место для того, чтобы разобраться в отношениях и поговорить по душам.

– Ева, а он что, тебя обратно не отвезет? А как ты будешь добираться обратно к мужу?

– Пешком пойду, – язвительно ответила я и похлопала по плечу мужчину, который уже был похож на комок нервов и не мог скрывать свое раздражение.

– Ладно, мужик, не кипятись. Спасибо тебе за то, что хорошо выполнил свою работу и честно отработал выплаченную мною сотку баксов. До свидания, мужик.

– Нет, не до свидания. Прощай, женщина, и прими один ценный совет. Возьмись за ум. Прекрати искать приключения на свою симпатичную задницу и возвращайся к своему мужу.

– Спасибо, мужчина. Если будет возможность, то я обязательно воспользуюсь твоим советом.

– На здоровье, женщина. И перестань обращаться к незнакомым людям по половому признаку.

Роман вышел из машины, я схватила тяжелый пакет и вышла следом за ним. Мы зашли в деревянную беседку и сели друг против друга.

– Ева, ты на себя когда в последний раз в зеркало смотрела? – надменно спросил Роман.

– Я смотрюсь в зеркало по сто раз на дню.

– А обувь где потеряла?

– Я каблук сломала и кинула босоножки за батарею в подъезде.

– А платье зачем такое откровенное напялила?

– Я хотела тебе понравиться.

– Какого черта ты приперлась ко мне домой, да еще в таком невменяемом виде?! Ты хоть сама понимаешь, что ты жутко пьяна?! Если ты приехала ко мне домой, то у тебя началась белая горячка и ты становишься опасна.

– Я не приперлась к тебе домой. Я ждала тебя в машине. У меня нет белой горячки, и я заметно протрезвела.

– Что-то я этого не заметил.

– Рома, я приехала к тебе не потому, что у меня началась белая горячка, а потому, что моя жизнь висит на волоске. – От негодования мне не хватало воздуха.

– Ева, ты действительно перепила. Поверь мне, твоя жизнь не представляет ни для кого интереса.

– Не скажи. Меня хотели убить.

– Да кому ты нужна!

– Роман, я не шучу. Меня и в самом деле хотели убить.

– Пить меньше надо, тогда и убивать тебя никто не будет. Я не верю ни одному твоему слову.

Я наконец глотнула столько воздуха, сколько надо, и почувствовала, как на мои глаза навернулись слезы. Передо мной сидел мой любимый человек, которому я слепо верила и думала, что он всегда придет ко мне на помощь в трудную минуту. Но он… Он не хотел меня слушать и принимать в том, что со мной творится, хоть какое-то участие.

– Значит, говоришь, что ты не веришь ни одному моему слову?!

– Не верю.

– Тогда закрой глаза, а еще лучше – отвернись.

– Зачем?

– Не спрашивай. Сегодня я поняла, что твоя любовь не стоит и ломаного гроша и что тебе, мягко говоря, на меня плевать, но хотя бы выполни мою единственную просьбу.

– Что я должен сделать?

– Отвернись в другую сторону.

– Пожалуйста. – Роман ухмыльнулся, но все же повернул голову в противоположную сторону.

Я вытащила из пакета лодку и расстелила ее прямо в беседке. Затем надела кепку Икселя, на которой виднелись следы крови, и прицепила к своему платью табличку, которую когда-то носил Иксель. Затем взяла в руки записку с уже заученной фразой и, встав посреди спущенной лодки, громко скомандовала:

– Сейчас ты повернешься и скажешь, на кого я похожа. Поворачивайся!

Роман повернулся, посмотрел на меня глазами, полными ужаса, и открыл рот.

И это сработало. Роман дал мне возможность высказаться. Я сидела на спущенной лодке и взволнованно говорила. Я рассказала ему обо всем. О том, как вместо своего багажа я получила резиновую лодку вместе с запиской, о вещах, найденных на съемной квартире, о брошенной машине с передними простреленными колесами и о том, что, скорее всего, мужчина, помахавший мне рукой на ночном пляже, и тот, который прострелил мне колеса, – одно и то же лицо. Когда я наконец закончила свой бурный и сбивчивый рассказ, Роман посмотрел на меня ничего не понимающими глазами и не смог произнести ни слова.

– Ром, ты хоть слышал, что я тебе сказала?

– Слышал. Со стороны это выглядит как полнейший бред. И вообще…

– Что? – Я смотрела на Романа с надеждой, так, как смотрят на человека, который сможет помочь. – Что – вообще?

– Ты какого черта надела на себя кепку после покойника? Она же в крови.

– Точно. – Я тут же сорвала с себя кепку и кинула ее на пол. – Если бы я ее не надела, то ты бы черта с два мне поверил.

Затем скинула с себя эту проклятую табличку и отошла от лодки. Сев рядом с Романом на корточки, я взялась за колени своего любимого и заглянула ему в глаза.

– Рома, что происходит? Объясни мне, что происходит? Господи, неужели все это не сон? Когда закончится этот кошмар? Меня всю трясет! Я больше так не могу. Еще что-то подобное, и я сойду с ума.

Роман взял меня за руку и задумчиво посмотрел на лежащие перед ним вещественные доказательства.

– Ева, нас вычислили.

– Я это сразу поняла.

– В том-то и дело, что это уравнение с одним неизвестным. Ни я, ни ты никогда бы не играли в подобные игры. Здесь есть третий. Тот, кто прострелил у твоей машины передние колеса.

– А кто он?

– Откуда я могу знать. Все это больше похоже на сказочный вымысел, чем на правду. Кто-то знает, что мы грохнули этого турка. Кто-то это просек.

– Но как? Это же невозможно!

– Это невозможно, но тем не менее это произошло. Кто-то играет нами, как марионетками, и дергает за самые болезненные ниточки.

– Заметь, что кто-то играет не нами, а кто-то играет мной. Ведь эту злосчастную лодку получила именно я, а не ты. Хотя ее могли засунуть и в твой багаж, но выбор пал именно на меня. Тебе никто не подкладывает лодки, не пишет записки и не простреливает колеса. В этой ситуации все шишки валятся на мою голову. Рома, объясни же мне наконец, что творится. Кто-то умело пользуется тем, что я не могу обратиться в милицию только потому, что сама являюсь соучастницей преступления.