Фигурки страсти - Арсеньева Елена

Но однажды я увидел юнца жестоко избитым. И, сразу поняв, чьих это рук дело, призвал Вана к ответу. Тот важно сообщил, что Мин-хао перебил гору дорогой посуды – просто по небрежности. А когда он чистит столовые приборы, всегда пропадают вилки и ножи. Более того, мальчишка был замечен в комнатах господ, так что надо проверить, не пропало ли чего в покоях. Словом, послушать его, так выходило, что необходимо немедля обращаться в полицию.

Я встревожился и позвал Мин-хао. Мальчишка молча выслушал обвинения. На его лице не было никакого выражения, но он так побледнел, что я почувствовал жалость. Он ни о чем не просил, ни слова не говорил…

Я отпустил обоих, пообещав подумать, как быть.

– Здесь что-то не так, – сказала Шарлотт (моя жена была очень проницательна). – Мне кажется, Ван наговаривает на Мин-хао. Нужно еще раз спросить мальчика.

И я поговорил с ним наедине. Он долго молчал, потом сказал, что Ван его домогается. Тут-то я и узнал о мерзких пристрастиях Ван Буи. По словам Мин-хао выходило, что все обвинения против него подстроены, Ван решил его погубить, если он не сдастся. А для него подчиниться негодяю – хуже смерти.

Я поверил ему мгновенно. И пригрозил Вану выгнать и сдать в полицию. Надо было видеть, как струсил гроза слуг и служанок! Ведь его место – домоправитель французского консула! – придавало ему такой престиж среди китайцев, что они все пресмыкались перед ним. Выгнанный, он стал бы всеобщим посмешищем.

Ван, можно сказать, лопнул, как мыльный пузырь. Меня не интересовало, где он потом удовлетворял свои мерзкие потребности, должно быть, на стороне, главное – Мин-хао больше на него не жаловался.

А потом случилось вот что.

Стоял жаркий июньский день – лето во Владивостоке бывает таким же душным и влажным, как в Китае. Мы с Шарлотт сидели на террасе и завтракали, когда что-то просвистело в воздухе между нами. Мы недоумевающе переглянулись, а в следующее мгновение Мин-хао, наливавший нам кофе, отшвырнул кофейник и толкнул Шарлотт в одну сторону, а меня в другую. Сам же бросился с террасы в гущу кустов – и оттуда донеслись крики и шум драки.

Я вскочил и бросился в ту сторону в полной уверенности, что наш слуга вдруг сошел с ума.

Что же я увидел? На траве лежал какой-то человек, китаец. Он был одет очень просто, словно какой-нибудь грузчик из порта. Но лицо его поражало красотой и благородством черт. Мне показалось, я видел его раньше. Мелькнула догадка, но я не мог в нее поверить – тот человек до невероятности напоминал Вэймина, советника покойной императрицы Цыси!

Конечно, этого не могло быть.

– Кто это? – крикнул я. – Что произошло? Ты убил его?

– Он умирает, – ответил Мин-хао, тяжело дыша, – но я тут ни при чем.

На губах лежащего начала пузыриться пена – и через миг мужчина умер.

– Он сломал ногу и не мог бежать, – пояснил Мин-хао. – И тогда ударил себя в шею вот чем… Смотрите!

Я увидел, что мертвые пальцы сжимают тоненькую металлическую стрелку, похожую на иглу. На шее чернело пятно запекшейся крови.

– Уколол себя и умер? – не мог поверить я. – Да что происходит?!

– Этот человек хотел вас убить! – сказал Мин-хао.

– С чего ты взял?

– Пойдемте, господин.

Мы вернулись на террасу. Мин-хао подошел к нашим опрокинутым стульям и показал на ветку шиповника – около нашей террасы рос огромный высокий куст, сплошь покрытый чудесными цветами. Я присмотрелся и увидел, что в одну ветку воткнулась тонкая металлическая стрелка. И ветка стала сплошь черной.

Я протянул руку к стрелке, но Мин-хао удержал меня:

– Ничего не трогайте! Позовите полицию. Хотя я уверен, они ничего не найдут.

Так и вышло. Никаких причин того, почему китаец, так похожий на Вэймина, пытался убить меня, невозможно было усмотреть. В конце концов дело заглохло, а мы с женой стали еще больше доверять Мин-хао.

Честно говоря, сходство того человека с Вэймином не давало мне покоя. Я навел справки среди своих знакомых в посольстве в Пекине и узнал, что после смерти Цыси Вэймин был заключен в тюрьму – князь Чунь ненавидел его за то расположение, которое выказывала ему императрица, – но чудом избежал казни. Некоторое время назад он бежал из заключения. Следов его не нашли. Хотели уничтожить семью Вэймина, жену и маленького сына, но пожалели.

Так и оставалась для меня эта история совершенной загадкой – до тех пор, пока Мин-хао не открыл мне тайну.

Едва Алёна вышла из такси около дома, в котором обитали ее друзья в Муляне, все члены семейства Детуров в полном составе выскочили на высокое каменное крыльцо и в тревоге уставились на писательницу, которая выбиралась из машины.

– Ты где была?

– Все в порядке?

Первую фразу возмущенно произнесли в один голос по-русски Марина, Лиза и Таня, вторую – более деликатный Морис (понятно, что по-французски).

– Мы звонили сто раз! – добавили Марина, Лиза и Таня.

– Мы звонили пять раз! – добавил Морис.

Таксист расхохотался, слушая разноязыкий хор, помахал на прощание и уехал.

Алёна нашарила в сумке мобильник и взглянула на дисплей.

– В Нуайере, сами знаете, телефон не принимает. А потом меня подвозил один парень. У него такая гоночная машина… микромобиль… один каркас с мотором… он жутко шумит, ничего не было слышно…

– А! – с живым интересом откликнулся Морис. – Я видел в Нуайере такую машину у племянника хозяйки гостиницы «Шато Аршамбо». Кстати, молодой человек однажды вами очень интересовался.

Алёна смутилась.

– Ага, – покивала Марина. – Теперь все понятно. Обычная история! Но в следующий раз ты все-таки звони, пожалуйста. Я уж не говорю о том, что мы беспокоились, но нам ведь вечером идти на ужин к Жильберу и Жаклин. Ты не забыла, надеюсь? Нужно девчонок искупать, накормить и уложить. Сначала к соседям пойдете вы с Морисом, потом Морис вернется, пойду я. Будем дежурить и развлекаться посменно.

– Лучше идите вы вдвоем. Надеюсь, Жильбер и Жаклин простят мое отсутствие, – возразила Алёна. – Я как-то ужасно устала, сказать по правде. И с удовольствием посижу дома.

– Ну во-о-от, а они так просили, чтобы ты пришла, жутко переживали, что тебя бросили на ярмарке… – протянула Марина.

– Я вам очень благодарна, что бросили, – засмеялась Алёна. – Может, благодаря этому мы все же отыщем похитительницу браслета. Только пока ничего не спрашивайте, я еще точно ничего не знаю. Надо подумать, так что идите одни.

Совершив обычные вечерние дела (приготовление ужина, купание девчонок и шумное укладывание их спать), Морис и Марина принарядились и ушли в темную, пахнущую розами, тихую, звездную мулянскую ночь.

Алёна снова поднялась в спальню. Таня уже сладко посапывала, а Лизочка шевельнулась:

– Алёна, а ты браслетик не нашла?

Ой, какой грустный голосишко…

– Ничего, моя любимая девочка, я обязательно найду браслет, не переживай. – Алёна подошла и поцеловала девочку. – Не будешь?

– Не буду.

– Чмок и спок?

– Чмок и спок.

Алёна вышла из спальни и постояла на площадке перед ванной. Ну, попадись ей эта лысая Виктори Джейби или как ее там…

Немножко успокоившись, наша героиня приняла душ, надела ночную рубашку, халат и спустилась вниз, в столовую, где оставалась сумка. Открыла ее и достала блокнот.

Вырвала два листка, на которых рукой Эсмэ были изображены два одинаковых лица лысоголовой воришки, а потом принялась экспериментировать с одним портретом. Пририсовала к нему волосы, чуть добавила морщин и резкости в чертах… По всему выходило, что ее смелая догадка имела право перейти из разряда гипотезы в разряд утверждений.

И что бы сие значило? Ничего? Или многое?

Зазвонил мобильный. Номер был незнаком, но Алёна все же ответила. На связи оказался Эсмэ.

– Привет, – сдержанно сказала в трубку писательница. – Ну что, починил свой замечательный болид?

– Он тебе правда понравился? – обрадовался Эсмэ. – Понимаешь, выяснилось, что я просто забыл его заправить. То есть элементарно кончился бензин! Так что сейчас все в порядке, и я готов приехать и снова тебя покатать.

– Ага, чтобы нас упекли за решетку за нарушение тишины в сельской местности! – расхохоталась Алёна. – Нет уж, как-нибудь в другой раз. А ты узнал то, о чем я просила?

– Узнал. Бланш назвала мне всех четырех гидов, которые работают в замке. Флоранс Вуазьен, Клоди Паскаль и Жан-Батист Беарн. Ну и само собой она, Бланш Марье.

Алёна быстро записывала.

Перечитала имена. Единственный мужчина среди гидов – Жан-Батист Беарн. Похоже, именно он вел тогда экскурсию. Беарн… Неужели ее догадка все же ошибочна?

Нет! Жан-Батист! Все понятно!

– Спасибо тебе огромное, – с энтузиазмом произнесла Алёна. – Ты просто чудо.

– Не надо мне благодарностей, я просто очень хочу с тобой встретиться! – взволнованно воскликнул Эсмэ.

Ах, ну да, настало время платить по счетам.

– Эсмэ, – осторожно начала Алёна, – ты в самом деле чудо, но я… Понимаешь, я бы с тобой встретилась, конечно, просто так – поболтать, покататься. Но… Уж очень у тебя радикальные намерения, я же, видишь ли, еще не готова изменить своему мужчине.