Фигурки страсти - Арсеньева Елена

Вообще, у нее было два пути: забежать в комнаты второго этажа и поискать там выход или прямиком спуститься и выйти через ту же самую боковую дверь, через которую она и попала в башню.

Собственно, рискованными были оба варианта, ибо в любую минуту Алёна могла налететь на кого-то, кто покажется мирным, ничего не ведающим, не опасным обывателем, а окажется… окажется членом странной банды, которая нагло ограбила шато Талле, но почему-то не подалась сразу в бега, а продолжала трудиться во имя процветания замка. Вон Вассерман даже в строительного рабочего превратился, желая его отремонтировать наилучшим образом!

Алёна приостановилась, давая себе время на размышления.

И в это мгновение услышала, как внизу отворилась дверь.

Перевесившись через перила, увидела, что у входа кто-то стоит, видимо, ожидая, пока его глаза привыкнут к сумраку. Но Аленины-то глаза с полумраком уже освоились, а потому она сразу разглядела невысокого человека с бритой головой, в какой-то линялой майке и в несусветных штанах, широких и бесформенных. Подумала, что уже где-то видела его, и тут же вспомнила: этот турист хотел сфотографировать своего приятеля, длинноволосого мрачного латиноса, которого он называл амиго Карлос, на фоне каменных львов. Так, а где же амиго?

Впрочем, черт с ним, с амиго, главное, что лысый – человек, конечно, посторонний, просто досужий турист, а потому ему можно доверить свою жизнь. Вместе с ним наша героиня выйдет из замка, попросив сопроводить ее до первого же жандарма. Тем временем Марина, может быть, раздобудет телефон Диего Малгастадора… Хотя вряд ли подруга успеет, прошло всего лишь минут пять с тех пор, как Алёна простилась с ней предположительно навеки. Ну да, не больше пяти минуло, а сколько событий за это время случилось, ужас!

Итак, с посторонним человеком она будет в относительной безопасности. Только надо как-то так представить дело, чтобы лысый не перепугался. Мужик-то нынче пошел, прямо скажем, хлипкий, нервный. Боже упаси брякнуть ему что-то вроде, мол, за мной гонятся – сразу исчезнет! Главное – в него вцепиться, а потом уже он безропотно двинется туда, куда скажет прильнувшая к нему Алёна Дмитриева… Ну не родился еще на свет мужчина, который не сделал бы все, что ей угодно, находясь в ее объятиях! Некоторые тангерос мужского рода (так называются те, кто танцует аргентинское танго) даже признаются, что не сами делают те или иные танго-па, а лишь покорно исполняют Алёнины невысказанные, но отчетливо ими ощущаемые желания.

Вот и этот никуда не денется.

И в тот момент, когда она уже открыла было рот, чтобы воскликнуть: «Мсье, помогите мне, пожалуйста, я подвернула ногу и не могу сойти с лестницы!» – лысый вдруг прижал руку к уху (явно в ней был зажат телефон) и сказал:

– Ее здесь нет. Ты меня слышишь? Здесь вообще никого нет. Я поднимусь в Башню Лиги. Возможно, она там.

У Алёны упало сердце. Несколько мгновений, которые казались бесконечными, она отчетливо ощущала пустоту в груди, потом колени начали подгибаться. В глазах предобморочно потемнело…

Но сейчас было совершенно не время шлепаться без чувств! Чуть не влипла, но не влипла-таки, так надо воспользоваться удачей… Алёна собралась с духом – и бесшумно проскользнула с площадки в дверь, которая вела в малую столовую.

Да так и замерла.

Замерла, потому что картина ей открылась совершенно нереальная.

Алёна увидела Эсмэ, который, взгромоздив на исторический комод с перламутровой инкрустацией не менее исторический стул, прямо в кроссовках стоял на выцветшем многовековом ситчике и, вытянувшись во весь свой небольшой рост, снимал с крюка петлю, укрепленную на правом верхнем углу знаменитой карты Парижа – той самой карты, где посреди моста Сен-Мишель краснела зловредная каракуля.

Левый край уже был снят – его поддерживал Жан-Батист Беарн, столь же безжалостно попиравший старинный английский ситец.

Бланш и Мари Вассерман поспешно отодвигали столы и стулья, освобождая место на полу: очевидно, чтобы удобней было свернуть карту. Здесь же стояла картонная туба, похожая на небольшую ионическую колонну, только без пилястров. Наверное, карту намеревались упрятать туда, сняв ее под каким-то благовидным предлогом, например якобы для реставрации.

Эти четверо не сразу заметили Алёну, и у нее было где-то полминуты, чтобы успеть выскочить обратно на лестницу. Но там как раз должен был уже оказаться лысый, а потому наша героиня замерла, не желая, чтобы тот ее схватил и приволок снова в зал на расправу своей банде. Зато за прошедшие полминуты форы она увидела еще одну дверь, ведущую в другие комнаты, и двинулась было к ней, уповая на удачу. Но… но вдруг Эсмэ повернулся и увидел ее:

– Элен?! А, черт…

– Быстро ты примчался, – холодно проговорила Алёна. – Опять теткину машину взял или на своем дурацком «Mioche Renault» прикатил? Что, на боевой совет вызвали? Срочно уничтожать главную улику? Ну и глупо. Полиции уже все известно. Я успела и о карте сообщить, и… вообще обо всем. Вам лучше вернуть то, что вы украли. Знаете же, что добровольное раскаяние облегчает участь преступника.

– Вернуть? – хрипло возопила Бланш, хватаясь за сердце. – Ах ты, наглая тварь!

Девица рванула было к Алёне, но покачнулась и чуть не упала. Пытаясь устоять, навалилась на комодик, на котором стоял на стуле Эсмэ. Стул заходил ходуном… Мадам Вассерман взвизгнула…

– Сен-Мишель упал с моста! – глумливо выкрикнула Алёна, бросаясь к боковой двери.

Вслед послышался грохот – Эсмэ таки рухнул.

Но наша немилосердная героиня даже не оглянулась на бывшего поклонника!

Алёна неслась сквозь анфиладу комнат: малая гостиная, парадная спальня с сексодромом, застеленным сине-золотым покрывалом (причем на сей раз Алёна не задержалась, чтобы посмотреть в зеркало), музыкальный салон, кабинет, каминный зал… О боже, ее вот-вот нагонят. Да есть ли здесь вообще выход?

На бегу она выхватила из сумки мобильник – вдруг пришла эсэмэска от Марины с телефоном Диего? Может быть, если преследователи поймут, что она говорит с жандармом, от нее отстанут? Поймут, что втихаря убить ее не удастся, только себе еще хуже сделают…

И вдруг она ощутила, что мобильник, у которого был выключен звук, дрожит, вибрирует в ее руке, потому что кто-то звонил. Номер на дисплее высветился незнакомый.

Она нажала на кнопку ответа:

– Алло!

– Элен, это лейтенант Малгастадор, – проговорил забытый голос. – Где вы?

– Я в Талле! За мной гонятся! Они все, все замешаны! Я не могу найти выход на лестницу! – бессвязно выкрикивала Алёна.

– В какой вы комнате? – напряженно спросил Диего.

Алёна обернулась, пытаясь понять, где находится, и голос у нее пропал – преследователи ворвались в ту дверь, которую только что миновала она.

– Не знаю! – крикнула Алёна в трубку. – Я заблудилась!

Еще одна дверь, еще одна комната… И она замерла, увидев в дальнем конце комнаты какого-то высокого, худого, мрачного человека с длинными косматыми волосами.

Так… вот теперь она попалась всерьез – амиго Карлос! Сообщник лысого!

В руках этот тип держал телефон. Наверное, переговаривался с лысым.

– Вы в китайском зале, Элен, – сказал амиго, глядя на нее.

Алёна споткнулась. Мужчина стоял довольно далеко, но почему-то голос его слышался очень отчетливо, буквально возле уха.

Она в сомнении посмотрела на свой телефон.

– Это я, Элен, – произнесла трубка голосом Диего. – Не узнали? Я позвонил вашей подруге почти одновременно с вами. Я вас искал. Вернее, мы с Жоэлем. А вот, кстати, и он.

Вслед за толпой Алёниных преследователей в зал вбежал тот самый лысый с пистолетом в руке:

– Окружная жандармерия, руки вверх! Вы арестованы, господа, прошу проявить благоразумие! Ваш сообщник Вассерман уже в наших руках и во всем признался!

Мадам Вассерман истерически вскрикнула и расплакалась.

По-прежнему не узнанный Алёной Жоэль выхватил из-под майки свисток и дунул в него. Через мгновение в зал ворвались несколько полицейских. На руках Эсмэ и Беарна были защелкнуты наручники.

Мадам Вассерман рыдала. Бланш, невероятно бледная, обессиленно прислонилась к стене.

– Советую вам как можно скорей сообщить, где находится украденная статуэтка, – угрюмо проговорил Диего Малгастадор, еще не вышедший из роли мрачного амиго. – К тому, кто даст о ней сведения, суд отнесется с особым снисхождением.

– Ее прятали в ящике с песком в Башне Лиги, – сквозь слезы сообщила мадам Вассерман. – Но Бланш смотрела, там ничего нет. Статуэтка исчезла после того, как в башне побывала вот эта! – И дежурная бассейна с ненавистью ткнула пальцем в направлении Алёны. – Так что ищите фигурку у нее!

– Элен? – повернулся к ней Диего.

– Что за чепуха?! – воскликнула писательница. – Я ничего не брала!

Вдруг Бланш покачнулась и повалилась на пол.

Жоэль бросился к ней, приподнял ее голову… Оглянулся: