Красный лев друидов - Солнцева Наталья

ГЛАВА 20

Калмыков излучал мнимую вежливость, хотя на самом деле готов был рвать и метать. Он выпил, это было видно по его густому румянцу, неуклюжим движениям и масляному блеску глаз. Но даже изрядная доза алкоголя не помогла ему полностью расслабиться.

– Чем обязан, господин Карелин? – поднял он на Матвея тяжелый беспокойный взгляд.

Его кабинет был обставлен громоздкой мебелью, призванной скрадывать габариты хозяина. Все детали интерьера были подчинены этой цели: бархатные гардины, большие горшки с лианами толщиной в руку, люстра, которая могла расплющить посетителя, если бы, не дай бог, упала с потолка. Даже письменный прибор на рабочем столе Калмыкова весил не меньше пяти килограммов.

– Мрамор? – спросил Матвей, пытаясь сбить напряжение.

– Яшма...

– Ах, да! Я не очень-то разбираюсь в камнях...

Калмыков громко сопел, исподлобья поглядывая на посетителя. Догадывался ли он, какие отношения связывали его жену и этого красивого молодого мужчину?

– Вы говорили... – начал он и запнулся.

– По поводу дома в Ласкине, – напомнил Матвей. – Хочу получить у вас консультацию как у специалиста по недвижимости. Во сколько примерно вы оцените такую избушку?

Не упомяни он по телефону о домике в Ласкине, Калмыков ни за что не согласился бы на этот разговор. Он скрепя сердце примчался в офис ни свет ни заря. Обычно в это время он еще сладко почивал в своей постели. Но личные неприятности, усугубленные скандалом с женой, лишили его сна. Ранний звонок окончательно вывел его из терпения. Но когда господин Карелин заикнулся о домике в Ласкине, Виталия Андреевича будто кипятком окатили! Он-то был уверен, что ни одна живая душа ведать не ведала о тайных свиданиях его со смуглой дамой...

Он просто не мог томиться в неизвестности, он должен был выяснить, как много знает этот человек.

– Какую избушку? – хрипло осведомился Калмыков. – Я заочно не консультирую. Мне нужно видеть объект, тогда...

– Вы его видели, и снаружи, и изнутри... иначе я к вам не обратился бы.

Глаза бизнесмена налились кровью, щеки еще сильнее побагровели.

– Что вы... позволяете себе?!

– Я вас чем-то огорчил, Виталий Андреевич? Видит бог, я не со зла... Мне просто нужен совет профессионала.

Калмыков с трудом взял себя в руки. Его подбородок дрогнул, взгляд опустился и задержался на пухлых, крепко сплетенных пальцах.

– Хорошо. Говорите... я постараюсь вам помочь.

– Сколько может стоить такой вот домик?

Матвей достал фотографию и подвинул ее по столу к хозяину кабинета. Тот хрипло дышал, уставившись на снимок и не произнося ни звука. Казалось, его глаза вот-вот выскочат из орбит.

– Я не собираюсь доносить на вас, – поспешил успокоить его Матвей, опасаясь, что Калмыкова хватит удар. – Я только задам вам несколько вопросов. У меня ничего нет... ни диктофона, ни сотового... можете проверить...

– Вы... кто?! – выдавил толстяк.

– Может, дать вам воды?

– К черту! Вас моя жена наняла? Чтобы вы... следили за мной?!

Он был настолько близок к истине, что Матвей ощутил угрызения совести, которые, впрочем, тут же подавил. Он вовремя вспомнил совет Астры: «О Ларисе с ним – ни слова!» – и выкрутился:

– Я следил не за вами. Я...

– Вы частный сыщик? Тогда вы, вероятно, наводили справки и знаете, что я могу заплатить вам вдвое больше. Вы ведь за этим пришли?

– Нет...

– Хватит придуриваться! – прорычал Калмыков. – Это часть вашего бизнеса: рыться в чужом грязном белье и шантажировать богатых людей. Черт с вами! Я готов заплатить! Сколько?

– Вы меня не поняли...

– Назовите сумму, и хватит морочить мне голову! Я устал... я чертовски вымотался...

Невозмутимое спокойствие Матвея составляло резкий контраст его бешенству. Будь Калмыков попроворнее, он бы выскочил из-за стола и подкрепил свои слова кулаками. Но увы, оплывшее жиром тело отказывалось служить ему надлежащим образом.

– Мне не нужны деньги, – твердо заявил посетитель.

– Врете! От денег никто не отказывается. Вы странный тип... где-то я вас видел... Как давно вы... сели мне на хвост?

Это жаргонное выражение рассмешило Матвея. Из уст Калмыкова оно прозвучало довольно-таки нелепо.

– Я следил за Алевтиной Долгушиной, – продолжал он гнуть свое. – А вы случайно попали в поле зрения. Мне нет до вас никакого дела, поверьте...

Он лукавил. Но ведь и Калмыков не лыком шит. Глупо думать, что он возьмет и сразу во всем признается.

– Зачем вы явились, если не за деньгами? Будете кормить меня баснями? При чем тут...

Толстяк осекся и расстегнул пиджак. Его бросило в жар. На лбу выступили бисеринки пота, ладони вспотели.

– Скажите честно, Виталий Андреевич, это вы ее убили?

– Что вы несете... что...

Калмыков вскочил, взмахнул руками и рухнул обратно в кресло. Его лицо исказила болезненная гримаса.

– Она... она...

– Сгорела в доме... – многозначительно произнес Матвей. – Вам это отлично известно! Вы ее убили, а потом подожгли дом, чтобы замести следы. Вы не знали, что за вами наблюдают.

Калмыков промычал в ответ что-то нечленораздельное.

– Пожарники обнаружили труп...

– Она... сгорела? Сгорела?! Не может быть.... Вы меня на арапа не берите! Вы... да как вы смеете...

Калмыков был похож на раздувшийся шар, из которого медленно вытекал воздух. Он на глазах терял свой запал, свой гонор, краска сбегала с его лица, жар сменился холодом. У него разве что зубы не стучали.

– Следствие пока не располагает данными, кто находился в сгоревшем доме вместе с потерпевшей. Но если вы станете упираться...

– Погодите же! Погодите... – простонал Калмыков. – Я не знал... я и подумать не мог... Вы врете!

– Посудите сами, Виталий Андреевич, какой смысл мне вас обманывать? Хотите, поедем в Ласкино, и вы лично расспросите местных жителей... заглянете к участковому милиционеру. Он вам будет несказанно рад! Оперативники вовсю ищут убийцу... а он – вот, сам пришел! Вам непременно явку с повинной оформят, гарантирую. Смягчите свою участь, господин Калмыков...

– Заткнись, ты! – сорвался толстяк. Он забыл об имидже преуспевающего дельца и всяческих приличиях. – Заткнись! Она что... правда, сгорела? Да заплачу я тебе! Сколько скажешь, столько и дам! Только не надо мне пургу гнать...

Неподражаемо! Матвей снисходительно вздохнул:

– Я не за деньгами пришел.

– Какого же тебе рожна надо?

– Расскажите мне все об Алевтине Долгушиной и о том, что произошло между вами вчерашней ночью в этом домике, – он протянул руку и постучал пальцем по фотографии, запечатлевшей номера красного внедорожника и краешек «избушки». – Скажете, вас там не было?

– Не было...

– Значит, у меня обман зрения, да? И фотоаппарат тоже ошибся? Видите дату в уголке снимка?

Калмыков израсходовал на эту вспышку ярости последние силы и обмяк, расплылся по креслу, подобно подтаявшему студню. Солнце пробилось сквозь гардины и позолотило стены и паркетный пол кабинета.

– Сними пиджак... выверни карманы...

Матвей подчинился.

– У меня нет никакого записывающего устройства, – сказал он. – Даю слово.

– И карманы брюк тоже выверни...

– Может, мне догола раздеться?

– Не помешало бы... Ладно, черт с тобой! Не знаю, чего ты добиваешься, но выбора ты мне не оставил.

– Почему? Вы можете дать показания следователю, а не мне.

– Какие «показания»?! Я что, преступник?!

– Вы убили Долгушину...

– Бред!

– Значит, вас было трое. И вы вместе с Долгушиной – сообщники. Это еще хуже! Сговор, преднамеренное убийство... все это вместе потянет на солидный срок...

Калмыков вяло шелохнулся и сделал отрицательный жест.

– Чушь собачья... – выдохнул он. – Трое, четверо, целая банда! Еще что придумаешь? У меня хорошие адвокаты, парень...

– Все равно, скандала вам не избежать. А бизнес любит тишину и спокойствие. Ваша репутация пострадает, непоправимо! И солидные клиенты откажутся иметь с вами дело.

Толстяк помолчал, прикрыв глаза. Его щеки обвисли и побледнели. Такая резкая смена красноты и бледности говорила о серьезных проблемах со здоровьем. Лариса была права: Калмыкову следует сесть на диету и больше двигаться.

– Тем вечером... мы с Алевтиной повздорили, – неохотно признался он. – Я рассердился. Она довела меня до бешенства...

«Это было не трудно, – отметил про себя Матвей. – Ты, мужик, вспыхиваешь от каждой искры! Нервы никуда не годятся... а в состоянии аффекта человек не ведает, что творит...»

– Так вот... я ее не убивал. Я даже пальцем ее не тронул! Просто уехал, и все! Я уехал... а она осталась в доме... живая. Откуда мне знать, что там произошло потом?

– В доме был кто-то еще?

Калмыков покачал головой:

– Только я и она... Мы приехали из города, поужинали... Я не собирался ссориться! Слово за слово... Аля вынудила меня на неприятные откровения.

– Какие, если не секрет?

– Это не имеет отношения к тому... к тому, что случилось...

– Позвольте мне решать.