Купель Офелии - Брикер Мария

Он на цыпочках подошел к кабинету Беркутова и приложил ухо к двери. За створкой было тихо. В голове уже крутилась спасительная идея: надо наврать Кристине, что специально забрал Офелию, чтобы дать молодой мамаше выспаться. Возможно, так и было на самом деле, решил Терехин. Замутненный алкоголем мозг дал задание, тело выполнило приказ. Проследил, укачал, утешил. Имелась бы титька – накормил бы. Да, все было именно так! Он забрал Офелину, чтобы Криста отдохнула от ребенка. Иначе как объяснить его, мягко говоря, странный поступок? Однозначно так и было!

В кабинет Ванька вошел рыцарем и озадаченно огляделся по сторонам. Кристины в комнате не оказалось. К такому повороту событий Терехин не был готов и слегка растерялся. Заглянув на всякий случай за ширму, под стол, диван и в шкаф, уселся в кресло, размышляя, что делать дальше: разыскивать блудную мамашу или подождать ее здесь?

Офелия заворочалась в люльке. На размышления времени не было. Он схватил переноску и понесся разыскивать беглянку.

Обежав вприпрыжку правый флигель, завернул в кухню и столкнулся с Казимиром и Мотей.

– Кристину не видели? – поинтересовался с лету.

– А ты, случайно, ключи от холодной комнаты не видел? – вместо ответа задал свой вопрос Казик.

Матильда вообще не обратила внимания на его появление. Она держала в руке консервную банку и сосредоточенно ее рассматривала.

– Что случилось-то? – спросил Ванька, предчувствуя очередную неприятность.

– Даже не знаю, как сказать… – пожала плечами профессорша. – Такая неловкость.

– Ну, скажите уж как-нибудь, – разозлился Терехин, покачивая люльку. Офелия подала первый предупредительный писк и громко пукнула, что предвещало скорую бурю.

– Ключи от холодной комнаты пропали, – откашлялся Казимир.

– Вчера Казик положил их вот сюда в ящик, – Матильда показала на шкаф. – Мы все перерыли, но их нет. Ужасно неловко: нам доверили продукты, а мы оставили всех без продовольствия. В доступности лишь консервы, макароны, картофель, лук, сахар, чай и кофе, – вздохнула Мотя и продемонстрировала банку сайры.

– Ту дверь автогеном можно только отпереть, даже лом ее не возьмет. Так что, если ключи не найдутся, будем голодать, – дополнил Казик.

Диверсию мог совершить только Пашка, но Ванька решил не закладывать друга.

– Да что вы так расстраиваетесь? Скорее всего кто-то ночью покушать захотел, взял ключи и забыл на место положить.

– Руки бы этому кому-то оторвать. Сейчас люди встанут, а завтрака нет, – проворчал Казимир, нацепил фартук и засучил рукава. – Моть, как тебе идея: на завтрак салатик по-венгерски и макароны с тушенкой? Если не найдутся ключи, на обед рыбный суп и жареная картошка с луком и грибами.

– Шарман! – просияла Матильда. – Как в молодости прямо. Только, Казюль, грибов у нас нет.

– Тоже мне, проблема. Завтрак приготовим, а потом сходим наберем, – воодушевился повар-миллионер и загремел кастрюльками.

– Еще ягод можно нарвать на компотик, – подключилась Матильда.

Чебураха еще раз пукнула и издала второй предупредительный писк.

– Блин! Какой, на фиг, компотик? Какие грибы, е-мое? – рявкнул Терехин, тряся люльку, как паралитик. Престарелые влюбленные явно не понимали масштаба катастрофы. – Вы что, не поняли, Кристина пропала! Ребенок голодный, а мать куда-то подевалась!

– Бедненький… – сердобольно вздохнула Матильда, пожалев не то малыша, не то Ваньку. – Хочешь, я за малышкой посмотрю пока, а ты невесту поищи. Может, она душ принять отлучилась.

Терехин вручил Офелию профессорше и помчался разыскивать Кристину.

– Если Донателлу встретишь, передай, что у нас неприятности! – крикнул вслед Казимир и запел что-то по-французски.

Неприятности – это мягко сказано, подумал Терехин, сайгаком носясь по конезаводу и заглядывая во все подсобные помещения. Обежав все вокруг, Ванька бросился в левый флигель, тщательно обследовал душевую и туалет, помчался дальше, бесцеремонно распахивая двери денников и подсобок. Поднялся даже на второй этаж. Донателла не обманула – разруха там царила катастрофическая, ходить тут без каски опасно для жизни. Ванька позвал Кристину, вспугнув стайку птиц, и, чихая от пыли, вернулся вниз.

К поискам присоединились все участники, перебуженные Ванькой. Филарет, Зебельман и Сенька бросились на улицу, прочесывать окрестности имения. Ванька, Галочка, Павел и Ильин возвратились в представительскую залу.

Офелия проснулась. Матильда вынула ее из люльки и бегала по зале с вопящей Чебурахой на руках, утешая голодного младенца. Младенец не утешался. Опрос гостей по поводу ключей от холодной комнаты ничего не дал. Все ушли в глухую несознанку. Пашка от этой новости вовсе впал в отчаяние и горевал по запертым продуктам так неистово, что все подозрения с него были сняты.

Казимир, словно ничего не случилось, деловито сервировал стол для завтрака. Для него, истинного кулинара, главным было накормить народ. Кофе и чай уже дымились в фарфоровых чайничках.

Растревоженный суетой и воплями Офелии, явился Лукин-старший. Судя по опухшей физиономии, запашку и виноватым глазам, режиссер прошлую ночь тоже активно бухал, поэтому сейчас долго не мог понять, что случилось. Когда понял, побежал за Донателлой. Вернулся один, сообщил, что руководитель проекта скоро придет, плеснул себе кофе и тяжело опустился на стул.

Ванька не стал ждать прибытия начальства и подвел итог.

– Ясно одно: с Кристиной случилось несчастье. Офелия кормится раз в три часа примерно. Значит, ее мать пропала не больше трех часов назад.

– Слушайте, а почему вы все решили, что с Кристой что-то случилось? – с раздражением сказала Галочка. – У готки на физиономии написано – кукушка. Она тебе подкинула дитя, а сама куда-нибудь в Казантип намылилась пить шампанское под луной.

– Сама ты кукушка! – разозлился Терехин. – Кристина отличная мать! Она никогда бы не бросила Чебурашку. Тем более здесь, вдали от цивилизации, где невозможно раздобыть смесь.

– Так она и не бросала, а папаше вручила на воспитание, – съязвила поэтесса. – И вообще, прекрати меня оскорблять! Что я тебе сделала плохого? Почему ты меня ненавидишь? Сволочь поганая! Скотина! – Галочка размахнулась и треснула Ваньку по физиономии.

– Спокойно, ребята! – подлетел Хлебников. – Не самое лучшее время вы выбрали для разборок. У кого-нибудь другие мысли есть, куда могла деться Кристина? – Пашка обернулся к венерологу. – Илья Ильич, вы вчера обсуждали с ней план поиска журнала? Может быть, Криста отправилась его разыскивать, пока Офелия спит?

– Да! – ухватился за спасительную версию Ванька. – Я не исключаю, что Кристина Чебурашку сама мне принесла. Я спал, она не стала меня будить, Офелину под бок подсунула, а сама отправилась искать клад.

Офелия, словно почувствовав важность момента, утихла на руках у Матильды.

– Вчера недосуг было, сами понимаете. Да и устала Кристочка сильно, сутки не спала. Успели только обменяться подсказками и договорились после завтрака как следует над ними подумать. Только вряд ли содержание наших шарад как-то сможет помочь в поисках девушки, – замялся Ильин, выщипывая волосья из бороденки. Его явно душила жаба выдавать свои тайны.

– Слушайте, хотите я вам наши подсказки отдам? Вот, возьмите! – Ванька пошарил по карманам, нашел два листа и протянул Ильину.

Пашка хотел было возразить, но проглотил протест.

– Что вы! За кого вы меня принимаете? – смутился венеролог, отпихивая листы от себя, одновременно считывая текст, как сканер. – Шараду Кристины я очень хорошо запомнил: «путь, который ведет в никуда…»

– И все? – скептически поинтересовался Хлебников.

– И все, – пожал плечами Ильин. – А моя звучит… Моя звучит… Признаться, запамятовал. – Венеролог потупил глазки.

– Илья Ильич… – с угрозой произнес Терехин.

– Кажется, там так: «много грузин рядом живут, но никогда не ссорятся».

– Чего? – вытаращил глаза Хлебников. От этой шарады у Павлуши явно случился культурный шок.

Ванька тоже слегка растерялся, пытаясь с ходу расшифровать тайный смысл послания. Французы были, англичане были, теперь еще грузины, которые никогда не ссорятся… Жесть!

Ильин пошарил по карманам, извлек мятый серый конверт, выудил оттуда сложенный лист, развернул.

– Простите великодушно! – всплеснул он руками. – Вот ведь память дырявая. Хорошо, что проверил. Иначе ввел бы вас в заблуждение.

– Илья Ильич! Время! – взревел Пашка.

– «Много южан рядом век живут. Но никогда не пересекаются», – скороговоркой зачитал он текст. – А у меня почему-то отложились грузины. Странно… Откуда грузины в моей голове взялись?

– От жадности, – хмыкнула поэтесса.

Но на ее колкость никто не отреагировал, все сосредоточились на разгадке.

– Путь, который ведет в никуда… – повторил Терехин. – А что если это манеж? Лошадки скок-скок по кругу…