Нянька для олигарха - Мельникова Ирина

— Есть! — ответил Карасев. — Разрешите идти?

— Иди, — разрешил Стечкин. — Не уломаешь прокурора, пеняй на себя!

Карасев сверкнул глазами, но ничего не ответил. Совсем не нужно знать начальству, что он при этом подумал. Свои мысли он привык держать при себе.

Стечкин хмыкнул, и проводил его взглядом. Затем поднял трубку и набрал номер, который знали не больше пяти человек: номер прямого телефона Осипа Деренталя.

Разговор с Генеральным директором комбината Борисом Львовичем Покровским оставил у Надежды гнетущее впечатление. Человек был в панике, хотя и скрывал это, и поэтому появление команды Зарецкого воспринял, как тот буек, который вдруг появляется перед тонущим человеком. Он не хватался за сердце, но в кабинете витал запах лекарств, а в приемной сидела строгая женщина в белом халате, видно, к ее помощи прибегали не в первый раз.

— Черте что происходит! — Генеральный нервно крутил в руках зажигалку. — Сегодня мне звонил Стечкин, предлагал место, только на другом комбинате. Говорит, не согласишься, вышвырнут с «волчьим билетом». Возле дома вынужден был выставить охрану, с работы и на работу езжу с почетным караулом. Раньше в администрацию пешком ходил, теперь непременно на машине. К заму пытались ворваться в квартиру два типа в масках. Жена едва успела захлопнуть дверь. У бухгалтера ночью подстрелили собаку во дворе… Вчера автобус с рабочими едва не угодил в «КамАЗ»…

— Они специально создают нервическую обстановку. Это и ежу понятно! — сказал Андрей. — Теперь у кого первыми нервы сдадут. Явно провоцируется конфликт. Нам надо продержаться несколько дней.

— Сегодня мне позвонила директор гостиницы, — Покровский отбросил зажигалку в сторону. — Все номера забиты братвой с автоматами…

— Это нам известно, — кивнул головой Зарецкий. — По этой причине мы и приехали.

— Они вооружены автоматами? — удивилась Надежда. — Частную охрану запрещено вооружать автоматами.

— Для Деренталя это не указ, — покосился на нее Покровский. — Они их не слишком демонстрируют, замотали тряпками, но одна из горничных разглядела все-таки. Теперь весь персонал в панике.

— Каково отношение прокуратуры и милиции к тому, что в центре города полно вооруженных людей, причем, незаконно вооруженных? — спросила Надежда.

Покровский снова покосился на нее. И только тогда Андрей спохватился.

— Прости, Львович, не познакомил тебя со своим референтом. Надежда Дмитриевна, бывший начальник уголовного розыска, полковник милиции, это тебе не комар чихнул.

— Да-да, — слабо улыбнулся Покровский, — а то я смотрю, дама, а вопросы не дамские задает. — И ответил уже без прежней мрачности во взоре: — Милиция и прокуратура тоже подвергаются давлению. Карасев везде представлялся действующим генералом, пока начальник милиции не насмелился попросить у него удостоверение. После этого генерал несколько порастерял свой пыл, а наши газетчики мгновенно раструбили об его проколе. Я разговаривал с прокурором и начальником милиции. Можно пригласить ОМОН и СОБР, и взять их тепленькими, но гостиница не слишком удобное место для задержания.

— Завтра прибывают иностранные журналисты, — Надежда посмотрела на Стаса, — надо как-то выманить боевиков из гостиницы, чтобы газетчики засняли момент их захвата. Это должно выглядеть впечатляюще.

— Но прежде надо уломать прокурора, чтобы дал санкцию на арест. И начальника ГУВД, чтобы привлек ОМОН и СОБР. Главное, чтобы жертв не было, — сказал Андрей. — Думаю, Овсиенко мне не откажет.

— Они не дураки пальбу открывать, и, думаю, оружие сдадут безоговорочно. По сути, это 222 статья УК «Незаконное хранение оружия». — Пояснила Надежда. — А Карасеву грозит обвинение в организации незаконного вооруженного формирования. Словом, прокурору будет, где развернуться. Конечно, можно взять, их на более грязных делишках, в тот момент, когда они постараются прорваться на комбинат, но это, может, обернуться кровопролитием. Поэтому их надо брать без шума и пыли, на глазах у журналистов.

— Надо срочно выходить на прокурора и начальника милиции. — Андрей нахмурился. — Я немедленно позвоню Овсиенко. Пусть подтягивает свой спецназ. В условленное место, в условленный час. Он хороший мужик и уже однозначно подтвердил, что на нашей стороне. Правда, попросил поддержку на губернаторских выборах. Решил выдвинуть свою кандидатуру.

— Андрей Евгеньевич, я думаю, мне следует взять на себя разговор с прокурором и начальником милиции, — сказал Стас, — дипломатии я обучен, а потом вместе подумаем, как эту братию выманить из гостиницы.

— Нет, с прокурором и начальником милиции я буду разговаривать сама. — Сказала твердо Надежда. — Они меня не знают, для них будет неожиданностью иметь дело с женщиной. К тому же, я, как бывший их коллега, по некоторым вопросам могу говорить более убедительно.

— Но как мы сумеем выманить боевиков из гостиницы? — спросил Покровский. — Как бы нам не спровоцировать беспорядки?

— Между прочим. Это тоже статья, — улыбнулась Надежда, — а Карасев в них прекрасно ориентируются. В совокупности ему может набежать лет десять лишения свободы, и здесь даже деньги Деренталя не помогут. Уверена, в случае прокола генерала, он первым откажется от него. — Надежда поднялась со стула. — Давайте расставим все точки и запятые. Андрей Евгеньевич, вам необходимо вернуться в Белогорск. Занимайтесь своими делами, а мы со Стасом останемся здесь. Надеюсь, у вас найдется, где переночевать? — она посмотрела на Покровского.

— Конечно, конечно! Мы отведем вам директорский «люкс». Располагайтесь, живите, сколько хотите, — закивал тот с готовностью головой. — Без проблем!

— Хорошо! Не думаю, что займем номер надолго! Два дня от силы. Когда приезжают журналисты? — посмотрела она уже на Стаса.

— Берман обещал, что автобус прибудет к одиннадцати прямо к комбинату, — ответил пресс-секретарь. — Обычно он не обманывает.

— Кто такой Берман? — спросила Надежда.

— Директор Московского Агентства независимых журналистских расследований. Мы вместе учились в МГУ. У него связи в Би-Би-Си, в «Нью Йорк Таймз», в немецких изданиях… Обещает привезти человек двадцать. Я уже распорядился разместить их сегодня на нашей базе отдыха на Чулпане. Андрей Евгеньевич, вечером они жаждут встречи с вами. Проведем пресс-конференцию, а публикацию материалов они обещают немедленную.

— Уже не вечером, а ночью, — усмехнулся Андрей, — но я готов встретиться с ними.

— Евгений Федорович, — посмотрела Надежда на Меньшикова, — нет нужды объяснять, что автобус с журналистами должен проследовать в Коржавино без задержек, инцидентов и с хорошей охраной. Желательно, задействовать две машины ГИБДД. Если вы с Овсиенко в хороших отношениях, то вполне можно обеспечить автобусу с журналистами на всем пути продвижения «зеленую улицу»: расставить на светофорах и перекрестках регулировщиков движения. Нам необходимо, чтобы газетчики появились в Коржавино к моменту задержания боевиков Карасева.

— Ну, ты стратег! — восхищенно произнес Андрей. — Теперь я понимаю, что прокурору и ментам не отвертеться. Генерала Овсиенко я беру на себя. Но как ты думаешь выманить боевиков?

— А это уже мои проблемы, — усмехнулась Надежда. — И мои секреты, позвольте их не разглашать.

— Ну-ну, — это были первые слова, которые произнес Меньшиков за вечер. Глаза его насмешливо блеснули. — Не слишком ли много берете на себя? Как бы вас после не пришлось разыскивать! Хлопцы у Карасева — шустрые ребята, или надеетесь, что он вас по старой памяти не тронет?

— Надеюсь не доставить вам много хлопот, Евгений Федорович, — произнесла сквозь зубы Надежда. — Я привыкла обходиться собственными силами, а если и прошу помощи, то у тех, кому доверяю.

— Ах, доверяете? — Даже сквозь загар стало заметно, что Евгений покраснел. — Мне, получается, вы не доверяете, и сами решили лечь грудью на амбразуру?

— А кто тебе, батя, не позволяет лечь рядом с ней? Только в другом месте? — весело удивился Андрей и развел руками: — Все! Брейк! Брейк! Разошлись по своим углам. — Он посмотрел на отца. — Не кипятись! Надежда дело говорит. Оставляем ее и Стаса здесь, а сами возвращаемся в Белогорск. Займешься охраной и сопровождением журналистов. Чтоб пылинки с них сдувал, чтоб ни один волосок с их головы не упал…

— Слушаюсь, — мрачно сказал Меньшиков и отвернулся.

— Борис Львович, вы домой? — Спросил Андрей. — Мы вас подвезем.

— Нет, я здесь, на комбинате, — развел руками директор. — Я, как капитан, последний с корабля…

— А это отставить! — резко сказал Андрей. — Что за пораженческие настроения? — Он обнял Надежду за плечи и пропел: — А завтра, завтра, наконец, последний бой… Хотя вряд ли? Но Сталинградская битва, как минимум…

— Андрей, подожди! Мне надо поговорить с тобой. Отойдем на пару минут, — сказала Надежда, когда они вышли из здания управления и подошли к машинам.