Нянька для олигарха - Мельникова Ирина

На огромном, поросшем ромашками и льнянкой поле паслись лошади… Над высокими зонтиками борщевика летали бабочки, звенели пчелы… Трава была зеленой, а небо синим. И по нему плыло облако. Одно-единственное, похожее на перышко…

Она нагнулась. В траве, словно капельки крови, отсвечивали ягоды земляники. Она никогда не видела такую яркую землянику. С опаской протянула руку. И ягодки вдруг лопнули под пальцами, оросив ладонь теплым соком. Сок стекал по ее пальцам, вязкий, как кровь, и она поняла вдруг, что это на самом деле кровь… Она испуганно встряхнула ладонь…

— Ой, чего дерешься! — вскрикнул кто-то рядом, и она открыла глаза. И первым делом посмотрела на ладони. Они были абсолютно чистыми.

— Ничего ты меня саданула? — Андрей потирал бок. — Что-то приснилось?

— А разве я спала? — удивилась Надежда, хотя понимала, что да, спала, не могла же она грезить наяву.

— Еще как посапывала, — с довольным видом провозгласил Андрей. — Минут пятнадцать. А потом вскрикнула и заехала мне локтем под ребра.

— Прости! — Надежда выглянула в окно и удивилась. — Почему стоим?

— Батя позвонил, говорит, у журналистов колесо спустило. Вот вернулись, ждем, когда заменят. Если хочешь, выйди, прогуляйся.

Надежда зевнула, прикрыв рот ладонью. И, правда, лучше выйти да побродить по пригоркам березового леса, густо поросшим куриной слепотой и таежной геранью. Минуя подножку, она спрыгнула на землю и потянулась. Приятная теплота окутала землю. Легкий ветерок шевелил ветки берез…

Автобус, в котором ехали журналисты, стоял ниже по склону, и водитель на пару с одним из охранников откручивали гайки на поврежденном колесе. Два автомобиля охраны стояли на противоположной стороне дороги. Охранники сидели на траве и резались в карты. Надежда поискала глазами черный «Мерс» Евгения. Оказывается, он проехал чуть дальше и вверх по трассе. Меньшиков стоял рядом со Стасом. Оба курили и что-то живо обсуждали. Евгений выглядел помолодевшим, весело улыбаясь, он хлопал Стаса по плечу, а затем вдруг обернулся и посмотрел в ее сторону. И Надежда поняла, нет, ничего не прошло, и долго еще не закончится. Именно о таком взгляде она мечтала долгие годы, но сейчас поспешно опустила глаза: испугалась выдать себя, или чего-то другого, чему не могла найти объяснения. И для страховки отвела взгляд в противоположном направлении.

Большая часть журналистов расположилась на высоком, поросшем травой взгорбке над дорогой, двое, мужчина и женщина, бродили по густой траве среди берез. Кто-то курил, кто-то попивал пиво, кто-то сидел, привалившись к стволу спиной, и, подставив лицо ласковым лучам заходящего солнца, дремал, как Надежда за пару минут до этого. Кто-то успел запалить костерок. И трое мужчин поджаривали на огне ветчину, нанизав ее на палочки. Надежда знала, один из них, белобрысый в очках и в дурацкой панамке, — корреспондент финской газеты с трудно произносимым названием, впрочем, фамилию финна она тоже не сумела запомнить, второй наш, российский, Дима Полетаев — корреспондент «Сибирского коммерсанта», и третий — Ричард, канадец, по фамилии Гришкофф. Далекие предки канадского газетчика были выходцами с Украины. На обеде, устроенном руководством комбината после пресс-конференции, канадец пытался петь «Запрягайте, хлопцы, коней», возможно, поэтому и приснились ей лошади на зеленом лугу…

Она улыбнулась и стала подниматься вверх по откосу, хватаясь за обнаженные корни деревьев и стебли травы. Сверху был виден довольно протяженный участок дороги. Надежда села и, обхватив колени руками, принялась наблюдать за происходящим внизу. Андрей тоже вышел из машины и стоял теперь рядом с отцом. И Надежда знала, что они обсуждали, о чем спорили. О футболе. О том, победит ли сегодня московский «Спартак» питерский «Зенит»?

Охранник, ехавший с ними в машине, присел неподалеку на корточках, и дымил сигаретой. Покой и благость разлились над миром, и все эти люди, казалось, вмиг забыли о том, что всего несколько часов назад являлись свидетелями захвата чуть ли не сотни боевиков с оружием. И только, вероятно, по счастливой случайности не пролилась кровь… Кровь! Надежда брезгливо передернулась, вспомнив как спелые капли стекали с ее ладони… Нет, что бы не думали о ней, что бы не говорили, но к виду крови она так и не смогла привыкнуть.

Где-то раздраженно прокричал кобчик, вероятно, упустил добычу, в ближних кустах нежно проворковала горлица. Тишина стояла полнейшая, если не считать стрекотания кузнечиков и шума берез. Рев идущего на подъем грузовика разорвал это очарование, он был чужеродным в окружавших Надежду звуках, и потому показался ей угрожающим. Она насторожилась. Люди у дороги не обратили на этот звук никакого внимания. Никто даже не повернул головы в его сторону. Но она вскочила на ноги и прислушалась. Она не ошиблась, грузовик поднимался навстречу, на перевел. Тяжело груженый грузовик, дальнобойная фура или лесовоз…

И через минуту она действительно увидела огромный лесовоз, кажется, именно он обогнал их на выезде из Коржавина… Он миновал самый крутой участок подъема и, натужно, ревя мотором, взобрался на перевал. Облако синих отработанных газов взвилось в воздух. И тут ей показалось, что лесовоз несколько осел назад, словно огромный зверь, который, приседая на задние лапы, готовится к прыжку. Безотчетный страх накрыл ее с головой. Грохот катившихся бревен и дикий, нечеловеческий крик… Она бросилась вниз к дороге. Только бы успеть, только бы предупредить!

Она не сознавала, что кричит. Дико, страшно, и люди внизу ее услышали. «Назад! С дороги! Убирайтесь!» — орала она не своим голосом, а лесовоз уже мчался по склону. Прицеп с бревнами мотало из стороны в сторону. Но грузовик миновал уже «Мерседес» и «Ландкруизер», и теперь приближался к автобусу… На обочине застыли охранники, водитель рванулся к обочине вслед за своим помощником, но, видно, растерялся, забыл бросить колесо, и сейчас бежал вместе с ним, неуклюже, боком…

— Бросай колесо! — Дружно заорали ему с увала.

Но водитель запнулся и чуть не упал, и только тогда выпустил колесо из рук. Но поздно! Лесовоз налетел на микроавтобус, поддел его бампером, и тот, словно детская игрушка, отскочил в сторону, накрыв собой несчастного. Люди на пригорке закричали от ужаса. Лесовоз повело в сторону, развернуло поперек дороги и завалило набок. Раздался резкий хлопок, то лопнули стягивающие бревна цепи, и пакет развалился…

Бревна с грохотом летели на асфальт, на микроавтобус, крышу которого вдавило внутрь, как консервную банку от удара каблуком. Одно из бревен ударило по капоту машины охраны, и тотчас ее бензобак взорвался. Над дорогой вспучилось, а затем взметнулось выше деревьев огненное облако, а следом за ним взлетел черный шлейф дыма. И только тогда ударил по барабанным перепонкам страшный грохот. Надежда присела, зажав уши руками. И тут рванул бензобак микроавтобуса…

Пламя вмиг перекинулась на бревна и лесовоз. Из его кабины пытался выбраться человек, но не сумел, повис на дверце. Огонь моментально охватил его. Что-то черное извивалось, корчилось в огне. Что-то, что совсем недавно было человеком. Надежда стиснула зубы, чтобы не закричать от бессилия, никогда она не ощущала себя столь беспомощной. Здесь, на горе не было даже воды, чтобы залить страшный костер. И в этот момент, точно гигантский воздушный шар лопнул — взорвался бак лесовоза. Горячая взрывная волна ударила ей в лицо, и Надежда упала на колени. Она почти ничего не понимала: ей что-то кричали, били по щекам, затем подхватили на руки и куда-то понесли. Пришла она в себя оттого, что кто-то настойчиво предлагал ей попить, а затем холодная влажная ткань коснулась ее лица.

Надежда открыла глаза. Рядом с ней стоял на коленях Стас, он поддерживал ее под голову, а худенькая женщина, из журналистов, осторожно протирала ее лицо влажным платком. Американка, вспомнила Надежда. Кажется, ее звали Сабрина…

— Что там? — спросила Надежда и села. А затем переспросила более требовательно. — Что происходит? Все живы?

Стас отвел глаза в сторону.

— Водителя нашего убило, того, что вез журналистов. И тот, что в лесовозе… Сгорел… Ничем не смогли помочь…

Только сейчас Надежда разглядела, что лицо у Стаса в копоти, рубаха в грязи и в нескольких местах прожжена насквозь.

— Андрей? — спросила она быстро. — Как он?

— Мы успели отскочить, когда вы закричали. Чисто инстинктивно. Даже не успели ничего подумать. Просто сиганули, как зайцы. — Он посмотрел в сторону дороги, где трещало пламя, черными зловонными клубами поднимался в небо дым. Отвратительно воняло горелой резиной, раскаленным металлом и чем-то еще сладковато-тошнотворным, отчего спазмы стянули горло, и Надежду чуть не вырвало. Она поняла, что это за запахи…

— Они метить в автобус, — сказала Сабрина. — Грузовик мог его объехать, но не сделал этого. Я считаю, это устроили намеренно, чтобы напугать нас. — Темные глаза ее гневно сверкнули. — Жалко водитель, он был замечательный человек. Парни сейчас растаскивать бревна, но на дороге полыхать настоящий костер. Бензин, это как сказать, разливаться по асфальту… Огонь может переходить на лес…