В неверном свете - Шефер Карло

— Ваш философ Хайдеггер был великим мыслителем.

Идиот озадаченно таращит глаза.

— О да, он писал чудесные книги… Подождите-ка, как бы мне немного утолить вашу страсть? Как частное лицо… — Идиот размышляет, насколько он может пойти ему навстречу, чтобы не нарушить какой-нибудь параграф. — Да, это я могу сделать. Я прикажу выдать вам документ, что вы официальный гость гейдельбергской прокуратуры. Возможно, это откроет для вас некоторые двери в учреждениях. Устроит вас?

Признательность, улыбки, рукопожатия. Он насвистывает, напевает. Рассказывает о завтрашней встрече с турецкой мочалкой, человечно и с благодарностью.

— Бедная фрау Ильдирим уже немного оправилась от шока и на этот раз вспомнит о вашем уговоре, я в этом уверен. Вы уж простите бедняжке ее промах, ведь она сидела напротив настоящего убийцы… Впрочем, ладно, господин Дункан. Вы сами разберетесь.

Ну конечно, он разберется. И добьется того, чего хочет.

Тойер и его подчиненные ломали голову. Ничего не скажешь: Зельтманн, возможно, был прав.

— Предположим, он невиновен… — некурящий Штерн тер себе виски.

Хафнер прикуривал вторую сигарету, хотя первая еще прыгала между его бессмысленно чмокавшими губами.

— …тогда хотелось бы знать, что его заставляет портить себе жизнь и сажать себя в дерьмо. Он нарушил закон, еще когда ворвался к Ильдирим, а теперь вообще исчез.

— Мы должны это выяснить. — Тойер вдруг подумал, что часто повторяется. — Возможно, есть радость и в падении. — Если она, радость, вообще существует на свете, добавил он мысленно. — Возможно, он не убивал Вилли, но вся эта история позволяет ему теперь подвести черту под неудавшейся жизнью. Так или иначе, но его жизнь уже никогда не будет такой, как прежде.

— Итак, допустим, — тут же встрял в разговор Хафнер, — кто-то укокошит мать Лейдига, просто так…

— Просто так, — язвительно повторил Лейдиг. Остальные молчали, пораженные бестактностью Хафнера.

Но Тойер поспешил вмешаться, чтобы тупой комиссар не придумал чего-нибудь и похлеще, и стал довольно сумбурно рассуждать вслух.

— Кто был Вилли? Что нам известно про него? Почти ничего. Если принять версию о Ратцере как подозреваемом, у нас появляется возможный мотив. Студент-лодырь, да еще явно с легкой придурью, был недоволен — Вилли в чем-то его надул. Поэтому Ратцер его и убил. Но попробуйте себе это представить конкретно! Он столкнул его в воду либо со Старого моста, либо с плотины, что напротив Карлсторского вокзала. Столкнул, несмотря на реальную опасность, что его кто-нибудь увидит. Есть ли в этом смысл? Если да, то не относится ли этот случай к разряду тех, когда преступники немедленно во всем признаются. Но, возможно также, что Вилли сделал нечто противоположное для кого-то другого…

— Что? — озадаченно спросил Лейдиг. — Отказался писать за него реферат?

— Нет, нет… — Тойер нервно замахал рукой. — Я имею в виду, что, возможно, наоборот, написал слишком хорошо. Ведь если я закажу какую-нибудь научную работу, для меня одинаково плохи оба варианта — если ее забракуют профессора либо если я с помощью этой фальшивки выскочу в число лучших студентов. Понимаете?

Все задумались над таким вариантом: не исключено, что кто-нибудь прославился благодаря работе, написанной Вилли, а тот начал его шантажировать. Или он просто не хотел рисковать, опасаясь шантажа с его стороны.

— Из-за этого я скорее мог бы кого-нибудь прикончить, — сумрачно согласился Хафнер. — Вообще-то я и хотел сказать именно об этом, то есть о другой стороне медали… — Он просто запутался, взяв для примера мать Лейдига, он хотел сказать, что в таких случаях не рассуждают про точку Омеги и не употребляют иностранных имен. Никто ничего не понял из его слов, а Тойер уловил слабый запах ацетона, исходивший от Хафнера. Неряшливый сотрудник вряд ли удалял с ногтей остатки лака, так что запах означал лишь одно — он снова пытался замаскировать запах шнапса. Неужели он пил на работе и с утра? Прятал бутылку в сортире? Ну и что, пусть пьет, раз все так и так не ладится. Ведь он, Тойер, и сам часто сбегает в страну медведей. Или все-таки поднять скандал и взяться за плетку?

Тут заговорил Штерн:

— Давайте подумаем теперь про подозрения Ратцера. По каким-то своим причинам он навел нас на след некоего Фаунса. Возможно, он просто нес чепуху. Ведь существует бесчисленное множество мотивов, по которым Вилли могли прикончить.