В неверном свете - Шефер Карло

Хорнунг кивнула.

— Если нужно, я приеду. Я знаю одного историка искусства, он учился здесь, но до этого в Марбурге, как и я. Теперь он хранитель в Государственной галерее Штутгарта. Он мог бы вам помочь… нам помочь. — Она улыбнулась. — Но это не решит все наши проблемы, Тойер.

Комиссар уже надел пиджак и стоял в маленькой прихожей, зажатый между набитым дамским гардеробом и домофоном. Он кивнул и неловко погладил плечо своей подружки:

— Я хочу, чтобы мы оставались вместе. Ты, я и наши проблемы.

— Ты позвонишь мне?

— Ну да! — Тойер застегнул ширинку. — Ах, вызови мне, пожалуйста, такси. Я никогда не помню номер.

Хорнунг вытащила из старого комода, из-под каких-то каталогов, телефонную книгу.

— Ты тратишь столько денег на такси, что давно мог бы купить машину.

— У меня есть машина, — гордо сообщил Тойер. — Она стоит во дворе дома, где я живу.

— Верно, — вспомнила Хорнунг и взялась за телефон. — Пожалуй, нам надо чаще видеться, курить и ездить на машине.

9

Непрактичный старший гаупткомиссар, его группа и молодая сотрудница прокуратуры со своей подопечной сидели вместе, как беженцы с театра военных действий, которые вновь и вновь меланхолически мысленно подсчитывают разоренное имущество тратят все силы на то, чтобы переносить холод мироздания.

В действительности же им пришлось переносить не космический холод, а всего лишь примерно двадцать пятое начало зимы в эту весну. Сильный ветер обрушился на долину Неккара и к вечеру стих. Серое небо и предупреждения о гололеде на местных радиостанциях. В действительности, же никто из собравшихся не потерял особых богатств. Лишь Хафнер упрямо держался за постоянно падающие акции какой-то сомнительной компании. В действительности они сидели отнюдь не на железнодорожном вокзале и не в портовом кабачке или другом месте, где обычно сидят бездомные, а в индийском ресторане на Кеттенгассе. Бабетте неожиданно захотелось поесть именно там, а у Ильдирим была нечиста совесть из-за забытого утреннего завтрака и из-за того, что через два часа ей придется оставить девочку одну. Странный выбор места усугублялся еще тем, что прямо рядом с домом Ильдирим и Бабетты был большой индийский ресторан, но девчушку он не устраивал. Она захотела пойти именно в ее «мечту», и та находилась именно на Кеттенгассе.

Но этого мало: они все-таки были беженцами. В каком-то смысле даже дезертирами. Прошлой ночью был убит молодой парень, посреди Старого города. И на этот раз в ограниченном мозгу Зельтманна проскочила искра активности: все руководители отделов были с самого утра приглашены на заседание, отсутствовал без уважительной причины лишь господин Тойер. Стали его разыскивать и обнаружили, что никто из его сотрудников на работу не явился.

— Скажи еще раз, чтобы я поверил, — пробурчал Хафнер. В ресторане, декорированном по-восточному пышно, он заказал жареный картофель «помм фри», отговорившись тем, что это для девочки. Правда, Бабетта с довольным чавканьем съела неострое карри из курицы, и кельнер, который напомнил Тойеру мексиканца из «Счастливчика Люка» и поэтому лишь забавлял его, снова начал зло поглядывать в их сторону.

— Моя мамочка выкинула новый фокус, — простонал Лейдиг. — В Салоне красоты, пока ей делали педикюр, она воспользовалась моим служебным телефоном. Я как раз отлучился в туалет. Поскольку я до этого листал журнал «Бунте», маме понравилась мысль — сообщить господину Зельтманну, что я читаю порножурналы, чтобы он надрал мне уши. Доволен? — обратился он к Хафнеру.

— Очень, — отозвался Хафнер. — Картофель прима.

— Нет никакого смысла нам мучиться. — Тойер уставился в свой бокал с красным вином. — Ничего не имеет смысла, в том числе и наши мучения.

— Теперь вы что-нибудь будете заказывать? — Сверкая глазами, кельнер подошел к столику.

— «Помм фри», — тихо сказал Тойер и погладил маленького деревянного слоника в стенной нише. — Я тоже хочу «помм фри».

— Мы все-таки ресторан с индийской спецификой, — язвительно возразил официант.

— Тогда принесите мне еще миску риса, — буркнул Тойер с тайным удовольствием. — Я оплачу его и выброшу потом на Марктплац в лицо первым двум несчастным, которые заключают со своими адвокатами союз на всю жизнь.

— Мы из полиции, — смущенно сообщил Лейдиг и показал свой жетон.

Официант удалился, качая головой.