От ненависти до любви - Мельникова Ирина

– Напрасно! – кивнула я и улыбнулась старику. – Я выстою! Обязательно!

Из города я выехала на рассвете. Хотя спала часа два, чувствовала себя вполне сносно. Петр Аркадьевич напоил меня кофе и снабдил в дорогу бутербродами. Выглядел он неважно: лицо пожелтело, резче выступили морщины, под глазами проявились отеки. Я справилась об его здоровье, но он бодро ответил, что все прекрасно. Когда я стала прощаться, старый ученый обнял меня и прослезился.

– Машенька, удастся ли еще свидеться?

– Удастся, удастся, – заверила я. – Мы с вами коньячку выпьем, когда из экспедиции вернетесь. Вы ведь позвоните мне?

– Обязательно позвоню, – вздохнул он и похлопал по нагрудному карману своей курточки. – Ваш номер у меня в записной книжке, а она всегда при мне. Да и вы позванивайте в музей, если не трудно.

Я пообещала. На том мы и расстались.

К полудню я была уже в Марьясове. К счастью, распогодилось, и я добралась домой гораздо раньше, чем предполагала. В дороге связь то пропадала, то появлялась, я несколько раз пыталась набрать номер Замятина, но он по-прежнему был не доступен. Чертыхнувшись, я позвонила Батракову, но тот и вовсе оказался вне зоны действия сети. Ладно, с пожарным понятно, мог выехать со своей командой в какую-нибудь глухомань, но что с Замятиным? Может, просто спит еще и отключил телефон, чтобы его не будили? Но ведь мы договорились, что он все время будет на связи. Или аккумулятор сел? Так почему не зарядит? А если намеренно отключился, чтобы я не звонила? С какой стати? Он ведь не знает, какой сюрприз я ему приготовила!

Я подъехала к опорному пункту. На дверях висел замок, а возле гаража, где хранился казенный мотоцикл, я заметила свежую колею – значит, Замятин им таки воспользовался. Но куда его унесло? Неужто отправился в погоню за Севой и его приятелями? Это ж полное безрассудство для человека, не знающего тайги!

Я решила отогнать «Ниву» к дому Батракова. Может, Люба, его жена, в курсе, куда подевались мужчины?

По дороге я заглянула к Шихану. У ворот его дома заметила бабу Нюру. Лицо у нее было встревоженным. Я вышла из машины, и старушка бросилась навстречу.

– Маша, – она быстро перекрестилась, – слава богу, вернулась. А тут такое, такое… – Баба Нюра махнула рукой и, спохватившись, достала из кармана фартука ключи от опорного пункта. – Возьми, Олег наказал тебе передать. Они с Батраковым еще до солнца умчались на мотоцикле.

– Куда? – спросила я, заглядывая через забор.

Воронок отозвался на мой голос недовольным ржанием. И с чего ему радоваться, если хозяйка и думать о нем забыла?

– Я ж говорю: такое творится!

– Кто бы сомневался? – буркнула я. – На день нельзя уехать!

– Мальчонка потерялся, – горестно вздохнула соседка. – На метеостанции. Тот, что ходить не может…

– Костик? Не может быть!

– Я, голубушка моя, совсем мало знаю, – запричитала бабка. – Вроде в тайгу ушел и не вернулся. Тута всех по тревоге подняли. И Батраков своих пожарных, и в администрации мужиков, и в леспромхозе. Человек пятьдесят собрали. Часов в пять уехали… А Олег велел тебе ключ передать.

– Постой, баба Нюра, – перебила я наконец словоохотливую соседку. – С чего ты взяла, что именно Костик ушел в лес?

– За что купила, за то и продаю, – поджала губы бабка. – Сама слышала, как Сережка в трубку кричал, что мальчик в лес ушел… Ночью…

Я недоверчиво посмотрела на нее: что-то баба Нюра напутала. Спорить не стала, легче самой отправиться на метеостанцию и на месте разузнать, кто же ушел в лес на самом деле. Кроме Костика, там еще двое детей. У радиста – погодки Митька и Никитка. Два и три года. Может, кто-то из них? Пацаны шустрые, с них станется. А Костик без помощи взрослых не в состоянии шага с крыльца ступить… Если только… У меня похолодело в груди… Если только его не похитили! Этого мне еще не хватало!

– Ты че побледнела? – участливо поинтересовалась бабка Нюра. – Небось опять с утра не ела? Пойдем, покормлю!

– Спасибо, некогда мне, – я снова посмотрела поверх забора. – Дед тоже на поиски уехал?

– Нет, он вчерась еще ускакал. Ближе к вечеру. Сначала долго по гари лазил, в саже весь перемазался, а потом вскочил на коня и поскакал. Я даже спросить не успела, че он там искал?

– Искал? – удивилась я и оглянулась на черное пожарище. Пепел уже прибило дождем, запах почти улетучился. Зрелище еще больше испортило мне настроение. Я отвернулась и снова посмотрела на бабку Нюру.

– Если дед вернется, передай, что я Воронка забрала, а «Ниву», это машина Батракова, загоню во двор. Надо и мне ехать на метеостанцию. Вдруг там какой криминал?

– Думаешь, помер мальчонка? – всполошилась соседка.

– Боже упаси! – крикнула я, пытаясь взобраться на забор, так как ворота были заперты. – Не заводись и, главное, панику не сей!

– Дык Сережка меня предупредил! Только уже все село знает, если столько народа подняли!

Я не ответила, потому что сидела на заборе и решала, как лучше спуститься во двор. Спрыгнуть я не насмелилась. Забор был высоким, не хватало в столь ответственный момент подвернуть ногу. С горем пополам я сползла на бревна, лежавшие под забором, открыла ворота и загнала машину. Бабка не уходила. Придерживая створку ворот, она охала и вздыхала, затем, ни слова не говоря, подхватила юбку и бросилась бежать. Но мне было не до нее. Я вывела из сарая Воронка. Тот на радостях принялся толкать меня мордой в плечо, косить глазами и вообще не стоял на месте, так что я с трудом надела на него сбрую и седло.

– Успокойся! – я потрепала его за гриву. – Застоялся, дружок?

Я напоила жеребца и присела на корточки, чтобы осмотреть бабки. Правая была забинтована, я ощутила запах дегтя. Я провела коня по двору, он не хромал, это обрадовало. Предстояло одолеть тридцать километров по глухой тайге. А это – серьезное испытание, если нога не залечена. Воронок уже тянул голову в сторону ворот. Я вскочила в седло, выехала со двора и привязала коня за уздечку к палисаднику. Под седлом Воронок тоже вел себя нормально. Я совсем успокоилась и мысленно поблагодарила Шихана. Это у него в крови: ни за что не поставит лошадь в стойло, пока не осмотрит с головы до ног. А я вот, каюсь, забывала!

Процедура закрывания ворот изнутри и преодоление забора в обратную сторону заняла минут десять. И тут снова появилась баба Нюра с небольшим «сидором» в руках.

– Возьми, – протянула она мешок. – Я тут сальца копченого положила да каравай. Утром испекла. Да баклажку с молоком! Перекусишь в дороге, а то путь, чай, не близкий!

– Спасибо, баба Нюра, – сказала я проникновенно. – Честно, сама бы не догадалась!

Я приторочила мешок к седлу, вскочила на коня и, бросив на ходу: «Ладно, до встречи!» – направила Воронка к опорному пункту.

Собралась я, как полагается, быстро. Переоделась в камуфляж, вместо кроссовок надела высокие ботинки на толстой подошве. Наученная горьким опытом, прихватила теплую куртку, в который раз похвалив себя за предусмотрительность. Если б я не хранила форму в опорном пункте, она бы тоже сгорела. А отправляться в тайгу в спортивном костюме я бы уже не осмелилась.

На этот раз я решила взять с собой карабин. Обычно обхожусь пистолетом, не было случая, чтобы кто-то напал на меня в тайге, да и встреч с диким зверем благополучно удавалось избегать. Все же лет пять назад я получила охотничий билет и купила карабин «Сайга», тот, что создан на базе автомата Калашникова и внешне сильно его напоминает. Купила по совету Шихана. «В тайге нельзя без карабина! Всякое случиться может. А твой пистолет – пукалка супротив медведя!» Вот и уговорил. Интуиция подсказывала, что история с исчезновением Кости намного серьезнее, чем я предполагала.

Чтобы сократить путь, я направилась к метеостанции напрямик через увалы.

Тропа вилась сквозь густой ельник. Седые лохмы лишайника на хвойных лапах висели неподвижно, лужи отсвечивали оловом. Здесь всегда было сумрачно и зябко даже в жару. Воронок привычно лавировал между лужами и камнями, переступал через поваленные стволы, лишь иногда отвлекался, хватал на ходу мягкими губами молодую траву на редких, подступивших к тропе полянках.

Я его не торопила. При любом раскладе я выгадывала пару часов, к вечеру все равно доберусь. Несмотря на неприятности, я чувствовала себя намного бодрее, чем накануне. Лишь воспоминания о Замятине вызывали гадливое чувство. Меня тошнило от мысли, что придется с ним объясниться, а значит, снова ворошить то, что произошло между нами. Честно сказать, я боялась. Снова придется страдать, ведь, что ни говори, я почти влюбилась в него. И вновь испытать разочарование?

С Замятиным будущего у меня не было. Наверняка он будет потрясен не меньше. И все же на любви я однозначно поставила крест. Окончательно и бесповоротно. Не стоит травить душу, распалять себя пустыми страданиями, маяться и переживать.

Я вздохнула и спешилась. Начинался самый крутой участок тропы, и я пошла пешком, чтобы не нагружать больную ногу жеребца. Я вела его под уздцы и думала о том, что же на самом деле произошло на метеостанции. Бабе Нюре я не слишком поверила. Я своими глазами видела, как Костя передвигался по дому в коляске, как отец сносил его на руках с крыльца, чтобы мальчик подышал свежим воздухом. Он ведь не мог самостоятельно даже стоять на ногах. Но был очень сообразительным ребенком: хорошо учился, и руки у него, не в пример ногам, работали отлично. Он всегда прекрасно рисовал, лепил. Да и заниматься с ним одно удовольствие! Учился он на пятерки, порой ставил меня в тупик вопросами. Это я посоветовала родителям купить ему компьютер. Он освоил его самостоятельно, а когда появилась возможность выходить в Интернет через спутник, счастью Кости не было предела. Затем вдруг он начал писать стихи, надо сказать, не по-детски серьезные, а его рассказы вообще удивляли меня и глубиной, и легкостью слога, и взрослым осмыслением жизни. Так что мои представления о больных церебральным параличом существенно изменились.