От ненависти до любви - Мельникова Ирина

Делать нечего – лабаз так лабаз. Мне очень не хотелось забираться в него, тем более что из-за щелей в крыше и стенах он продувался насквозь. Но я вспомнила о запасах бересты и по той же лесине вскарабкалась наверх. Растолкала куски бересты, приготовилась спрыгнуть вниз. Хотелось скорее разжечь костер, согреться, но тут какая-то сила заставила меня посмотреть в ту сторону, откуда я только что пришла. Сначала мне показалось, что упал туман. Белесый, тонкий, как кисея, он струился над землей, затягивая пространство вокруг лабаза. Я не успела удивиться, как вдруг заметила странную фигуру: старик с длинной седой бородой, в мохнатой шапке с рогами и в развевающихся одеждах двигался сквозь туман среди редких елок и камней. Даже не двигался, а словно плыл по молочному морю. Да вдобавок еще махал рукой, будто приглашал подойти.

Мурашки пробежали по телу. Я подтянула карабин, трясущимися руками подняла его, прицелилась в видение – я четко сознавала, что шаман мне мерещится, – и нажала на спусковой крючок. Грохот выстрела ударил по ушным перепонкам, а в лицо – наотмашь – сильный порыв ветра. Я завалилась на спину. Падая, услышала далекий выстрел. И это было не эхо. Кто-то ответил мне. Следом взлетела ракета. Зеленая! Я поняла, что спасена! Я вскочила на ноги и принялась палить в воздух, пока не кончились патроны. Тогда я опустилась на колени, прижалась щекой к теплому стволу. И через некоторое время невдалеке послышались громкие голоса и крики: «Маша! Маша! Ты где?»

– Я здесь! Здесь! – закричала я во весь голос и от радости едва не вывалилась из лабаза.

На этот раз мне повезло. – чудом попала на тропу и бросилась навстречу людям, которые поднимались снизу. Я снова закричала, отозвался мужской голос. Я узнала его – Шихан.

– Дед Игнат! – завопила я что было мочи. Ноги вдруг подкосились. Я упала, но чьи-то руки заботливо подняли меня. И сквозь то ли слезы, то ли капли дождя я разглядела лицо Шихана. Он что-то ласково гудел в бороду, заботливо стряхивая с моей куртки сухую хвою, обирал какие-то веточки, гладил по голове, а затем, обернувшись, крикнул в темноту:

– Нашел, нашел Марью! Жива-здорова!

Я разглядела, что следом за ним поспешает еще кто-то – высокого роста, с окладистой бородой. Я присмотрелась и узнала деда Маркела из Безенкуля. Старую веру он не исповедовал: курил злой самосад, не прочь был приложиться к бутылке, слыл знатным охотником. В Марьясово наведывался частенько, сдавал пушнину в лесхозе, отоваривался на вырученные деньги в магазине, а затем шел к приятелю Шихану.

– О! И дед Маркел здесь! – сказала я, шмыгая носом. – Ты-то откуда взялся?

– Знамо дело! – отозвался тот степенно. – Мальчонку искали!

– Нашли? – быстро спросила я.

– А как же? – переглянулись деды. – У самого болота… У Поганкиной Мари!

– У болота? – обомлела я от неожиданности. – Костик? Не может быть! Как он туда добрался? Там же горы, перевал… Взрослому пешком не одолеть…

– То господу ведомо, как он перевал прошел, – дед Маркел перекрестился. – Но своими ногами!

– Какими ногами? – рассердилась я. – Он же не ходит!

– Мария, – строго сказал Шихан, – говорят тебе: прошел! Я на пасеке был, ничего не знал, а под вечер возвращаюсь, смотрю, кто-то в камышах бредет, грязь под ногами чавкает. Присмотрелся – свят, свят! – а это мальчонка с метеостанции. Я не меньше твово удивился. А он мне рассказывает, что к острову идет, а то, дескать, какие-то люди захотели похитить Золотую Бабу и он должен их непременно остановить. Иначе плохо будет всем! Ну, я ему в ответ, что болото непроходимое, никаких там островов нет, тем более Золотой Бабы. А он свое твердит: «Пойду!» – и все тут! Кое-как уговорил его на станцию вернуться. Посадил на коня, до перевала не доехали, глянь, навстречу куча людей. А с ними и Серега Батраков, и постоялец мой, и Никола, родитель, значитца, мальчонки… Оказывается, его с раннего утра ищут.

Мысленно я прикинула расстояние, которое больной ребенок преодолел за несколько часов. Это не поддавалось разумению.

– Дома он своими ногами пошел?

– Своими, – кивнул Шихан. – С лошади спрыгнул, когда подъехали, к матери побежал!

– Ну, чудо какое-то! – покачала я головой. – Даже не верится!

– Господь все видит! – Маркел вновь перекрестился. – Значитца, нужно ему было, чтобы пацан пошел!

– Ну и слава богу, если так! – я посмотрела на дедов. – А меня с каких щей искать вздумали?

– Так лошадь твоя прям на станцию прискакала, – пробурчал Шихан. – Часа три назад или четыре. В пене вся, брюхо подвело. «Сидор» возле седла с припасами. Мы думали, сбросила тебя. Не чаяли живой найти!

– Не сбросил он меня! – обиделась я. – Сама повод упустила. Испугался медведя.

– Медведя? – переглянулись старики.

А Шихан принялся сердито отчитывать меня:

– Марья, ты в своем уме? У него же гон сейчас, порвет и не заметит! И убежать невозможно, по любому бурелому мчит быстрее твоего Воронка.

– Все обошлось, – махнула я рукой. – Убрался куда-то в камни. А я пока мишку выслеживала, тропу потеряла. Вот бродила кругами, словно мне голову кто заморочил.

– А что? Она тайга такая! Захочет – заморочит, захочет – одарит… – заметил глубокомысленно Маркел.

– Да, да, одарит! – Я вспомнила о своей находке и извлекла из кармана кисет. – Смотрите, что я нашла. Золото! И самородки, и рассыпное. А еще какие-то монеты, Кажется, старинные…

И рассказала своим спасителям о лабазе и могиле шамана.

Шихан с недоверчивым видом принял у меня кисет, осмотрел со всех сторон, зачем-то понюхал, а затем запустил в него пальцы.

Я с трудом различала его лицо, но все же поняла: что-то не так!

– Золото, говоришь? – хмыкнул Шихан. – А по мне – табак!

Он высыпал мне на ладонь щепотку темного вещества. Ядреный дух самосада ударил в нос. Одновременно с Маркелом мы звонко чихнули.

– Табак? – опешила я. – Что за чертовщина? Я ж сама в руках золото держала… Монетки… Головку золотую…

Я забрала у деда кисет, раскрыла его шире и нырнула уже ладонью. Пальцы уткнулись в мягкую смесь, и я снова чихнула от забористого запаха.

– Правда, табак, – согласилась я растерянно. – Но ведь я не спала! И лабаз этот видела лучше, чем вас сейчас. Днем же дело происходило!

– Да ладно, чего там! – отмахнулся Шихан. – Пригрезилось тебе с устатку, в тайге чего не бывает! Забудь!

– Как забудь? До него тут метров сто всего! А ну, пойдем! – Я потянула Шихана за рукав дождевика.

– Уймись, – строго сказал дед. – С какой дурнины в каменья полезем? Если есть лабаз, то с утра и посмотрим! А сейчас место надо искать посуше да костер разводить. Ночью по тайге лучше не шарахаться! Я вот ракету запалю, чтоб мужики на станцию возвращались. Они ж по всей тайге рассыпались, тебя ищут!

Он достал из кармана сигнальную ракету. Хлопок, шипение, красная ракета ушла в небо, осветив на мгновение поляну и черневшие вокруг деревья.

– Ну, вот и слава богу, – сказал он умиротворенно. – Сейчас чай вскипятим, супчик сварганим! Проголодалась небось?

– Ой, проголодалась! – Я передернула плечами. – И замерзла, спасу нет!

– Во молодежь пошла, – подал голос Маркел. – В тайге, с ружжом, а с голодухи помирают! Глухаря б какого подстрелила, что ли!

– Хватит уже! Проехали! – рассердилась я. – Давайте место искать для ночлега.

– Дык нашел я. Сюда идите! – отозвался Маркел. – В камнях можно укрыться. Только лапнику натаскать, и спи себе на здоровье.

Я удивилась, как он сумел отыскать в темноте подходящее «местечко». Но спорить не стала, отправилась за Шиханом.

– Сухую б растопку найти, – сказал Маркел, когда мы приблизились к скоплению больших камней. Под ними угадывалось что-то вроде грота.

Задрав куртку, я вытащила из-за ремня несколько кусков бересты. В отличие от золота, в табак она не превратилась.

– Вот, как раз из лабаза, – с гордостью произнесла я. – Так что не сказки я вам рассказывала.

Старики не ответили. Маркел тут же сложил шалашиком несколько веток, которые нашлись под камнями, подсунул под них бересту, и уже через минуту заиграло-затрещало пламя, заплясали тени, а я протянула руки к огню, чувствуя, как тепло обволакивает, согревает, да и душа у меня тоже почти оттаяла.

Шихан тем временем ушел в темноту, следом раздались удары топора, и вскоре он вернулся с огромной охапкой пихтовых лап. Я разложила их в гроте. Там было тесновато, но лучше спать в тесноте, чем под открытым небом. Шихан еще пару раз сходил за лапником. Постель получилось высокой, мягкой, а когда я накрыла ее сверху плащ-палаткой, которую дед достал из вещмешка, то ложе вышло хоть куда! Вдруг страшно захотелось спать, но есть мне хотелось не меньше. К тому же я понимала: нужно высушить одежду и обувь, иначе ночью замерзну намного сильнее, тогда простуда обеспечена. А болеть мне не полагалось.

Деды суетились возле костра. Дело у них спорилось. В подвешенном над огнем котелке варился таежный суп. Маркел покрошил в воду вяленое мясо, крупно порезал с пяток картофелин, сыпанул сухих травок. Запах разлился просто необыкновенный! Я сглотнула слюну, а дед уже колдовал над вторым котелком. Бросил в него несколько веточек смородины и отставил в сторону, чтобы чай настоялся как следует.