Вспомнить будущее - Литвиновы Анна и Сергей

Конечно, она согласилась. И босс был доволен: не прогадал. Молодая операционистка, девчонка совсем без опыта, быстро стала обслуживать больше всех клиентов в их отделении. Да еще никогда не жаловалась. Остальные сотрудники вечно ворчали: зарплата маленькая, пенсионеры со своими вечными претензиями достали, рабочий график зверский, в офисе жара. Одна Олечка, тихая птичка: и ворчливой бабке-посетительнице улыбнется, и самый заковыристый почерк в платежной квитанции без труда разберет, и в выходные соглашается работать безропотно. Да еще очень неглупа оказалась. Сверху в их отделение спустили указивку: активно навязывать населению дебетовые, а также кредитные карты. Но народ от пластика шарахался, а иные сотрудники – хотя всю жизнь в банке! – в грэйс-периодах и овердрафтах жестоко путались.

И опять выручила Олечка: прошла переподготовку и теперь не только сама прекрасно разбиралась в визах-маэстро-мастеркардах, но и самую несговорчивую бабульку могла уговорить получать отныне пенсию не по сберкнижке, а по-современному, с пластика.

Оля давно уже примирилась со скучным своим житьем-бытьем и даже находила в нем свои прелести. Пусть Париж ей по-прежнему недоступен, зато кое-какие деньжата завелись, руководитель отделения толковую сотрудницу ценил, постоянно выписывал премии. Матери смогла нанять сиделку, себе, к каждому дню рождения, обязательно покупала то сережечки золотые, то колечко. С одежками у них в городке беда, сплошной Китай, но золото – оно везде прекрасно.

До работы, опять же, удобно – два шага. Да и раздражающих примеров счастливых семей в округе не имелось. Подружки, кто совсем недавно триумфально отправлялся под венец, теперь неприкрыто страдали: у кого супруг пил по-черному, у кого гулял, у кого сидел.

Кому нужна такая любовь? Лучше канарейку завести (что Оля и сделала).

Но однажды, почти в восемь вечера, когда девушка совершенно без сил допахивала вторую подряд смену, ей протянули очередное – семьдесят второе за этот день! – заявление на открытие счета.

– Пожалуйста, ваш паспорт! – не поднимая глаз, попросила она.

– Прошу, мадемуазель, – отозвался молодой мужской голос.

Оля вскинула взор – и обомлела.

Черноволосый, зеленоглазый, белозубый, прекрасно подстриженный. Что он делает – здесь, в забытой богом сберкассе?

Чтоб не расплыться в глупой улыбке, Олечка вновь склонилась к монитору. Внесла в компьютер имя, фамилию, адрес. Сухо попросила:

– Анатолий Елизарович, будьте добры, ваш телефон.

– Только в обмен на ваш! – мгновенно парировал парень.

– Не задерживайте очередь, – пожала плечами она.

Но, когда красавец отошел от окошка, не удержалась – посмотрела ему вслед. Как жаль, что больше она его не увидит.

Однако в тот же вечер Анатолий Елизарович встретил ее с букетом цветов у служебного входа. Когда Оля начала отнекиваться, пригрозил:

– Я тогда завтра приду. И послезавтра. И где ты живешь, узнаю. Под твоими окнами буду маячить. Серенаду спою.

Крыть было нечем – девушка взяла его под руку.

А когда шли бок о бок домой, Анатолий добил. Страшно смущаясь, прочитал бессмертное:

Конечно, Олечка поплыла. И только потом, когда страшное уже случилось, узнала, что Анатолий Елизарович – двоюродный брат одной из ее одноклассниц. Той, что громче всех потешалась над Олиной мечтой – о красивых ухаживаниях, стихах, серенадах да прочей романтике.

Месяца два возлюбленный вел себя совершеннейшим рыцарем. В Олиной квартире не переводились свежие цветы, она впервые в жизни побывала в дорогом ресторане, в ночном клубе, в хорошем доме отдыха. Научилась красиво, изящно подтянув ножку, садиться в машину – Толину. Расцвела, осмелела. Однажды даже решилась завести разговор про несбыточную свою мечту, про Париж.

– Поедем, – мгновенно откликнулся Анатолий. – Обязательно. Но я, к сожалению, не миллионер. Поэтому выбирай. Или в Париж. Или свадьбу – нормальную, с лимузином, с кабаком, с тамадой из драмтеатра.

– Свадьбу?! – Оля просто своим ушам не поверила.

– А ты думала, что так легко от меня отвяжешься? – Он нежно дернул ее за ушко. – Нет уж. Я на тебе женюсь. И увезу из этой дыры.

– Ой, а куда? – Девушка была настолько счастлива, что о больной маме даже не вспомнила.

– Хотелось бы, конечно, во Французскую Полинезию, – вздохнул возлюбленный. – Но я – как и ты – скромный клерк. – Напомнил: – У тебя мамуля болеет, у меня за машину кредит. Так что отгуляем с тобой медовый месяц, а дальше – трудовые будни. Ох, не хочется… Лотерейный билет, что ли, купить? Вдруг повезет?

– Я тоже до того устала работать, – призналась она. – Каждый день одно и то же. Чужие деньги постоянно считаю, а своих – два гроша.

– Оль. Так в наших руках все, – улыбнулся он.

– Что именно?

– Посчитай чужие деньги так, чтоб и себе чего-нибудь осталось.

– Ты о чем? – испугалась она.

– Ну, ты же в банке работаешь. У тебя доступ к тысячам счетов! К десяткам тысяч! Списывай с каждого по мелочи, по пятисотке, – никто и внимания не обратит.

– С ума сошел, – покачала она головой. – Во-первых, бабульки, наши клиентки, даже если на десять рублей расхождение, уже скандал устраивают. А во-вторых, воровать – это подло.

– Да понимаю я, – уныло произнес Анатолий. – Просто тоже устал от беспросветности этой. Как представишь: всю жизнь тянуть от получки до получки. В отпуск ездить – раз в пять лет на Азовское море. А на детей сколько уйдет?! Да и маму бы твою надо в хороший санаторий пару раз в год отправлять…

Больше грустную тему не поднимали. А спустя неделю Толик впервые пришел к ней на свидание пешком. Без цветов. Бледный, в рубашке с ободком грязи на воротнике.

– Что с тобой? – кинулась к нему Олечка.

– Машину разбил, – опустил голову он.

– Боже! Как?!

– В «Ауди» въехал. В новую, – мрачно признался жених. – Сто штук теперь надо платить. Долларов.

– А страховка?

– Ты смеешься. Ее на бампер от «Ауди» не хватит. Поэтому, Оля, я тебя попрошу…

Замолчал. Она смотрела на него со страхом.

– Держись от меня подальше. Эти парни, что в «Ауди» – они вообще без тормозов. Ни тебя, ни маму твою не пожалеют. Придется нам с тобой расстаться. Для твоей же собственной безопасности.

Конечно же, Оля немедленно заявила, что никогда его не бросит. В трудной ситуации предают только подлые люди.

А на следующий день в родном банке перевела на семь невостребованных кредиток (бабки часто заказывали карты, а потом за ними не приходили) сто тысяч долларов, с разных счетов. И вручила карточки, вместе с пин-кодами, своему любимому.

Пришлось долго уговаривать: Толя уверял, что не может принять ее жертвы. Это глупо, опасно, опрометчиво…

Но Олечка была настойчива, и тогда Анатолий благородно предложил другой план. Любимая, прямо завтра, берет в родном банке еще денег. Много. Сколько получится. А потом они оба бросают все – и уезжают куда глаза глядят:

– Поболтаемся по стране. Когда все утихнет, паспорта фальшивые раздобудем. И махнем за границу. Во Французскую Полинезию. Как мы с тобой и хотели.

Оля ничего не сказала маме про то, что произошло. И уходила из дома – навсегда – с обычной своей дамской сумочкой. Но мать все равно что-то почувствовала. Вдруг попросила:

– Береги себя, девочка!

– Да ладно тебе, мамуля, – отмахнулась дочь. – Я только на работу, а сберкасса – в нашем дворе, даже дороги переходить не надо.

И поспешила на вокзал.

Бегали они почти месяц, и Оля была счастлива – как никогда в жизни. Сколько красивой одежды и дорогих украшений она могла себе теперь купить! В каких шикарных ресторанах бывать!

В отелях они селиться не рисковали – снимали квартиры, самые лучшие: с панорамными балконами и джакузи. Передвигались по стране – на комфортабельном «Крайслере» (купили по рукописной доверенности, в областном центре). Играли в боулинг, в теннис, Оля посещала салоны красоты.

А взяли их на Черном море. Красиво, как в кино – сняли прямо с палубы прогулочного лайнера.

Оля благородно не стала тянуть Анатолия за собой. Деньги со счетов она снимала одна, надо с достоинством признать поражение, а топить любимого человека «за компанию» – просто подло. К тому же когда двое – это уже сговор. Срок больший дадут.

Она сразу во всем призналась, добросовестно сотрудничала со следствием, добровольно вернула, до копейки, все деньги, что еще оставались, и искренне раскаивалась. Потому девушку – как не представлявшую общественной опасности – оставили под домашним арестом.

Она счастью своему не поверила – две ночи, что провела в камере, да ужасы этапа потрясли ее до глубины души. Но не учла одного: в родимом банке все – что сотрудники, что клиенты – прекрасно знали ее историю. И завсегдатаи-бабули, еще недавно искренне, со слезами на глазах, благодарившие ее за помощь, теперь с удовольствием взялись травить изгоя. Тем более что история «бедной Олечки» получила большой резонанс, о ней написала центральная газета и несколько местных желтых.