Ночь опасна - Малышева Анна

А Нина так и не появилась. Когда Олег, уже после часа ночи, садился в свою машину, он подумал, что стоит ей позвонить. Но не решился это сделать. Руки дрожали — нервы, ночной холод. Поздно звонить. Она бы и сама позвонила, но если не сделала этого, значит, была занята более важными делами. Кажется, это конец. Стоит ли назначать пятое свидание?

Он решил ей не звонить. Достаточно. Вполне достаточно. Она слышала, что завтра он уезжает, и поняла намек, что в последующие дни они не смогут увидеться. Если все это хоть сколько-то для нее важно — она позвонит сама этой же ночью. Хотя бы для того, чтобы извиниться перед человеком, который ждал ее в полночь на зимнем ветру. Они не дети, и ни о какой любви между ними не было сказано ни слова. У обоих это не первый роман. У нее — муж и ребенок. У него — в общем ничего. Первый брак распался так давно, что он забыл лицо той женщины. Не осталось ни детей, ни материального ущерба, ни даже моральных травм. Они поженились еще такими молодыми, что не представляли, как два человека могут жить вместе. Последние лет шесть они не виделись. Ее имя он вспоминал только тогда, когда приходилось перелистывать свой паспорт, где стояла отметка о браке.

Нина не позвонила. В шестом часу утра пошел снег — первый в этом году. Он выключил видео, которое смотрел всю ночь, и лег спать. Через три дня нужно сдавать в издательство готовый перевод, а работы осталось на неделю. Значит, нужно выспаться, а потом выпить кофе, обо всем забыть и сесть за компьютер. В общем, он не лгал Нине, когда говорил, что уедет. Ближайшие дни он проведет в Нью-Йорке — том городе, где происходило действие переводимой книги. Если она позвонит, он скажет, что у него нет времени.

Когда он открыл глаза, в комнату вливался ослепительный белый свет. Занавески были не задернуты, а за окном — зима. Настоящая зима — он видел, как там невесомо летают снежные хлопья. Почему он проснулся? Будильник не заведен, телефон молчит. Время… Чуть за полдень. Можно еще спать и спать.

В дверь снова позвонили. Тогда он понял, что его разбудило, и тихо выругался. Это могли быть адвентисты седьмого дня — первый раз они явились месяц назад и продолжали приходить по сей день, потому что у него ни разу не хватило духу послать их ко всем чертям. Все-таки они разговаривали вежливо, личной неприязни к этим пожилым женщинам он не питал… Наверное, они сочли его колеблющимся и потому никак не хотели оставить в покое. Это могли быть соседи снизу — неужели он опять их залил?! Сифон на кухне давно пора поменять, но все нет времени сходить в домоуправление за сантехником. Это могла быть сестра — вечно ей не хватает до зарплаты…

Но это оказалась Нина. Растерзанная, в расстегнутом пальто, на запястье криво мотается сумочка… Распахнув перед ней дверь, он на миг уловил слабое сходство с той женщиной на Чистых прудах. Немудрено, что сперва он их перепутал. Пальто похоже, и цвет волос, и манера причесываться…

— Можно? — задыхаясь, спросила она. Бежала или лифт опять не работает?

Олег отступил, и она вошла, захлопнула за собой дверь.

— Я так и знала, что никуда ты не уехал, а просто обиделся. Куда ты поедешь, если у тебя перевод не сдан, сам жаловался… — быстро проговорила она. — Ты один?

— Ну да… Я спал. — Он растерялся. Без приглашения она никогда не приходила.

Нина сняла мокрое от снега пальто, бросила его на вешалку. Избавилась от сумки, сняла сапожки. Дрожащей рукой провела по волосам:

— Можно пройти? Спасибо… Ты извини, я вчера опять опоздала…

— Ты все-таки была на Чистых прудах?

Он вошел в комнату вслед за нею. С Ниной творилось что-то странное — можно было подумать, что она пьяна — так ее покачивало.

— Да, я была. Я приехала позже, — невнятно произнесла женщина, опускаясь на край разобранной постели.

— Когда?

— Я не помню… — Она подняла взгляд. — Но тебя там уже не было. Там никого не было.

У Нины вздрогнули плечи, и она сжалась. Теперь он был уверен — с ней что-то происходит. И она всячески пытается это скрыть.

— Дай мне сумку, — попросила она.

Когда Олег принес ей требуемое, из сумки появилась ополовиненная фляжка коньяка. Он поморщился — все-таки пьяна. Время — чуть за полдень, а она успела выпить полбутылки.

— Я простудилась, — заявила женщина, будто оправдываясь. Свинтила крышечку и жадно припала к бутылке. Аккуратно промокнула губы обшлагом блузки. Точно, совершенно пьяна. Только глаза почему-то остались трезвыми — ясные, прозрачные и ужасно напуганные. В таком состоянии он никогда ее не видел.

— Где же это тебя угораздило? На Чистых прудах? — Он присел рядом на постель. — Неужели ждала меня там?

Нина ответила, что пробыла в назначенном месте несколько минут. Только чтобы убедиться, что Олега там уже нет. А он в самом деле там был? Она еще раз просит прощения…

Еще несколько глотков. Уровень коньяка угрожающе понизился. Олег решился и отнял у нее бутылку.

Нина опомнилась:

— Да, угощайся. Принес бы стаканчики… Как у тебя пыльно! Ты вообще тут живешь?

— Ты зачем так напилась? — Он тронул ее руку. Та была очень холодной — как будто Нина только что возилась в свежевыпавшем снегу. Лепила снеговика, например. — Что случилось? Почему ты здесь, ты же работаешь…

Она не дала ему договорить, хрипло засмеялась:

— Да черт с ней, с работой! Неужели я не имею права напиться?! Может быть, это для меня единственный выход!

— Это что-то новенькое. С мужем поссорилась? Ты вообще дома ночевала?

Теперь он заметил у нее под глазами следы смазанной туши. В углах губ — остатки помады. Нина или спала в косметике, или вовсе не ложилась. И эти ледяные руки, и промокшие насквозь сапожки — они сиротливо стояли на пороге комнаты, и вокруг них уже образовались лужицы.

— Нет, не дома, — с вызовом ответила она. — С какой стати ты меня допрашиваешь? Ты мне не муж.

— Я не допрашиваю. Но у тебя же ребенок…

— С ним все в порядке, — жестко сказала Нина. Теперь она выглядела совершенно трезвой. — И мой муж за меня не волнуется. Очень мило, что ты беспокоишься о моей семье.

Он решил не отвечать ничего. Что бы он ни сказал, Нина восприняла бы его слова в штыки. С тех пор как любовница переступила порог, она ни разу не улыбнулась. Он ее просто не узнавал.

— Стакана ты не даешь, — заметила она, как бы про себя, и лихо допила оставшийся в бутылке коньяк. Это никак на нее не подействовало — она как будто воды глотнула. Пустую бутылку Нина уронила на подушку. Достала сигареты, неловко закурила. Руки плохо ее слушались, взгляд остановился.

Олег подумал, что она вот-вот отключится, уснет. Наверное, это будет лучше всего — дать ей выспаться, а уж потом будет видно. Сейчас с ней бесполезно разговаривать. Нина почему-то злится, хотя и явилась без приглашения.