Миллион в воздухе - Вербинина Валерия

– Это очень грустная история, – сказал Кристиан. – О человеке, который мечтал летать.

– И она, конечно, тоже связана с самолетами.

– Да, сударыня. Но вообще-то это произошло давно, почти 20 лет тому назад.

– Я вся внимание, – сказала Амалия.

– Человека, о котором я говорю, звали Альфонс Пено. Его отец был адмиралом, а сам он отличался слабым здоровьем и не мог плавать по морям. Зато мечтал летать. Он создавал небольшие модели… самые разные, которые летали, но все это были, в сущности, игрушки. Со своим другом Полем Гошо он хотел даже придумать такой самолет, который сможет садиться на воду. Это, конечно, кажется фантастикой, но Пено был уверен, что это возможно.

– Невероятно, – сказала Амалия, которая очень внимательно слушала Кристиана. – Так когда, говорите, это было?

– В семидесятые годы, сударыня. Когда Альфонсу Пено было 20, он уже присоединился к Французскому обществу воздухоплавателей. Потом он стал вице-президентом этого общества и участвовал в издании газеты «Аэронавт». – Кристиан перевел дыхание. – Ему было мало небольших моделей, он хотел построить аппарат, на котором смог бы летать человек, но это означало большие затраты. Общество воздухоплавателей не поддержало проект Альфонса Пено, и в отчаянии он решил, что его мечта никогда не осуществится. Тогда он положил все чертежи самолета, которые он и его друг Гошо тщательно подготовили, в коробку в форме гроба, и отдал ее своему знакомому по имени Луи Жиффар, который тоже грезил о полетах. А потом Пено отправился домой и покончил с собой. Это случилось в 1880 году. Ему было всего 30 лет.

– Поразительно, – проговорила Амалия, потрясенная до глубины души. – Я пыталась придумать хоть какое-нибудь объяснение этой коробке, которую видел мистер Фрезер, но… признаюсь честно, ничего подобного мне в голову не пришло. Безумно жаль этого Альфонса Пено. Судя по тому, что вы рассказали, он был очень талантлив, и если бы он был жив сейчас… Да что тут говорить!

– Луи Жиффар сохранил коробку и чертежи на память о своем друге, – добавил Кристиан. – А несколько дней назад их украли. Жиффара допрашивала полиция, как и его соседей. И вот что интересно: их попросили никому не говорить о происшедшем, и весть о краже в газеты тоже не просочилась.

– Ну что ж, – сказала Амалия, – теперь ход событий примерно ясен. Есть два агента, которые охотятся за всем, что связано с самолетами. Генрих украл чертежи Пено, Оберштейна, похоже, интересовал только «Аквилон». Каким-то образом Генрих тоже прознал об «Аквилоне» и решил укрепить свои позиции, потому что чертежи семнадцатилетней давности – это одно, а современные разработки Клемана Адера – совсем другое. Теперь надо понять, что именно сумел отыскать Моннере, почему он поехал в Ниццу и что вообще произошло с бумагами, пропавшими у Адера. Судя по поведению обоих агентов, ни один из них до бумаг пока не добрался. Так что у нас есть шанс.

– Что будем делать? – спросил Кристиан.

– Мне нужен Клеман Адер, – ответила Амалия. – Беда в том, что формальный визит ничего не прояснит, а методы, которые я применила к маленькому Моннере, в случае с изобретателем точно не сработают. – Она лукаво покачала головой. – А было бы занятно накормить изобретателя мороженым и выведать все, что нам нужно.

Кристиан вздохнул.

– Если дело только в мороженом, – объявил он, – то я готов пожертвовать собой.

– В каком смысле?

– Так, – беспечно промолвил Кристиан. – Просто у меня появилась одна мысль. Кажется, я знаю, как нам заполучить Адера. – Он блеснул глазами и наклонился к Амалии. – И хотя для меня это будет чертовски рискованно, но ради вас я пойду на все!

– Своим поведением, сударь, – заявил герцог, – вы поставили нас в неловкое положение. Чрезвычайно неловкое!

Он был так раздосадован, что даже не пытался скрыть свои чувства.

– Можете мне объяснить, куда вы так внезапно удалились без объяснения причин и где пропадали всю ночь? – продолжал он. – Ваша мать уже начала беспокоиться. И вообще, это совершенно неслыханно!

Разговор этот происходил на следующее утро после того, как граф де Ламбер наподобие гоголевского персонажа выпрыгнул в окошко и отправился сначала к Понталье, а потом к баронессе Корф. С ней он несколько часов обсуждал их будущие действия, а когда они наконец обо всем договорились, на дворе уже стояла ночь, и Амалия сказала, что он может переночевать у нее, если пожелает.

– Я скажу Мадлен, – добавила она, – она постелит для вас в синей спальне.

И так как Кристиан вовсе не горел желанием вернуться домой, а, с другой стороны, был не прочь задержаться возле баронессы подольше, он с радостью согласился.

Он превосходно провел ночь в мягкой постели (для особо любопытных читателей сообщаем, что спал граф все-таки один), а наутро вернулся под родительский кров, предчувствуя ледяной прием и град упреков за свое вчерашнее бегство.

– Я был в гостях, – ответил Кристиан отцу. – У своей знакомой.

Герцог поглядел на его лицо, понял, что по части упрямства ему сына не обойти, и нахмурился.

– Я надеялся, что нам удастся избежать этого разговора, – сказал герцог после небольшой паузы, во время которой он поправил фигурку в шкафу, которая осмелилась не так стоять и нарушала законы симметрии. – Но госпожа баронесса Корф не может похвастаться безупречным поведением. Более того, если называть вещи своими именами, она авантюристка… да, обыкновенная авантюристка. И я был бы весьма признателен, если бы вы…

– При чем тут баронесса Корф? – нетерпеливо перебил его Кристиан. – Моя знакомая, о которой я говорил, это Мэй Уинтерберри.

Тут герцог растерялся, что, по правде говоря, случалось с ним чрезвычайно редко. Он почувствовал, что совершенно отстал от жизни, раз не в состоянии уследить за увлечениями своего сына. Чтобы скрыть свое смущение, он кашлянул.

– Кажется, я где-то слышал это имя. Она англичанка? Или американка?

– Она внучка мадам Бланшар, – ответил Кристиан, – и весьма достойная особа. Я обещал пригласить ее с другом к нам на вечер. Думаю, можно также пригласить Авеналей, Гастона, кого-нибудь из ваших друзей, знакомых матери, в общем, кого хотите. А еще я хотел бы пригласить человека по имени Клеман Адер.

– Вы хотите устроить вечер? – изумился герцог. Сколько он помнил, Кристиан никогда не проявлял интереса к светским развлечениям. – Но так быстро это не делается. Приглашения надо рассылать за месяц, хотя бы за несколько недель! Что о нас будут думать люди?

– Это будет маленький вечер, – вкрадчиво промолвил Кристиан. – Только для своих. Никаких писателей, никаких актрис, никаких салонных звезд. И, честно говоря, я не могу представить себе человека, который пожелал бы вам отказать.

– Ну разве что совсем небольшой вечер, – пробормотал герцог, которого обуревали сомнения. Он покосился на сына, но тот ответил ему безмятежным взглядом сытого кота, слопавшего любимого попугайчика хозяйки и притворяющегося, что знать не знает, отчего к его физиономии прилипли пестрые перья. – А зачем тебе понадобился этот Адер? Сколько я помню, он обыкновенный вульгарный промышленник и к тому же из совершенно незначительной семьи.

– Он создает моторы, – пояснил Кристиан. – А я хочу выиграть следующую гонку Париж – Руан, и мне надо кое-что с ним обсудить.

Герцог заколебался.

– Я надеюсь, – сказал он наконец, – вы не помолвлены с этой мадемуазель Мэй?

– Что вы! – воскликнул Кристиан. – Между нами, она предпочитает священнослужителей. Пригласите на вечер кардинала Парижского, и она будет совершенно счастлива.

Забегая вперед, стоит отметить, что герцог не стал рисковать и приглашать кардинала, который относился к нему довольно прохладно. Зато явились другие гости, общим числом человек тридцать, что составляло недурное число для «маленького вечера».

Среди них оказалась и Иоланда д’Авеналь, которая уже знала об идее выдать ее замуж за Кристиана и горячо поддерживала намерение своих родителей. Граф ей всегда нравился, а что касается страсти к автомобилям, то она уже давно решила, что заставит его забыть все эти глупости.

Впрочем, она не стала опережать события, а повела себя исключительно тонко.

– Дорогой Кристиан! – прощебетала она. – Сколько мы с вами не виделись! – (Два месяца, по правде говоря.) – Это правда, что вы будете участвовать в следующих гонках? Как это очаровательно! Представьте, мне всегда нравились автомобили. В них есть что-то такое… мощное!

Кристиан, который разговаривал с немолодым господином, спросил, знает ли она месье Адера, и представил Иоланде изобретателя. Но тут в толпе гостей произошло легкое движение, и Иоланда обернулась.

Машинально она отметила роскошное шелковое платье, потом еще более роскошные украшения – на корсаже в виде ветки глициний, искрящейся бриллиантами, на шее, в волосах. «Эта диадема! – мелькнуло в голове у Иоланды. – Где же я видела ее раньше?»