Охота на крылатого льва - Михалкова Елена

– Рвтисавари не так давно в городе!

– Достаточно, чтобы расставить на доске все фигуры. Поверь мне, Раньери скрытен и очень, очень непрост! Ты заметил, кстати, что он умеет делать со своей тростью?

Бабкин слегка растерялся. Трость? Он, конечно, обратил на нее внимание, но лишь из-за хромоты хозяина квартиры.

– Что?

– Драться он ею умеет! – чуть резче, чем требовалось, бросил Илюшин. – Мне доводилось видеть мастера палочных боев. У старика такой же захват, движения кисти очень похожи. Ты не обратил внимания, как он крутанул палку, когда ты к окну подошел? Ну да, ты же спиной стоял. Очень у меня нехорошее чувство возникло в тот момент.

Он тоже поднялся, комкая салфетку.

– Это все лирика, Серега. Любопытно другое.

– Только не говори, что байка с украденным перстнем!

– Это не байка. Я у нашего грузина спросил, он подтвердил. Но не в курсе подробностей, кроме того, что вещь какой-то немыслимой ценности.

– Мог бы и поточнее знать, что творится на подведомственной ему территории, – буркнул Бабкин. – О’кей, даже если правда. Макар, старик всего-то кинул нам кость напоследок! Запоминается последняя фраза, как говорил Штирлиц.

– Или он хотел, чтобы мы думали, будто это кость.

Бабкин сдался.

– Черт с тобой. Что ты предлагаешь?

– Для начала найдем Леонардо. А потом… У меня родилась идея.

Они поднялись на набережную. Илюшин, память которого цепляла клочки любой информации, а затем старательно разглаживала их и складывала в аккуратную стопку, отметил про себя, что это не набережная в прямом смысле. Обычный широкий берег в Венеции называется «рива». А узкие каменные улочки над каналами, одновременно служащие фундаментом домам, – фондаменте. Они оказались как раз на второй.

Ему вспомнился дом Раньери, узкий, с крохотными окошками… Двери подъезда выходили на обычную узкую улочку. А с противоположной стороны никакой фондаменте не было, стены вырастали прямо из воды. Или нет? Макар напряг память. Он прошел мимо окна в квартире, занимаемой Маткевич, всего один раз. Что он видел? Отдыхающие гондольеры, тяжело нависающая над водой дуга моста, туристы…

Сергей, заметивший невдалеке сквозь стекло кофейни профиль переводчика, склонившегося над газетой, заторопился к нему, но через несколько шагов обернулся.

Макар Илюшин неподвижно стоял на месте и смотрел сквозь Бабкина.

– Э! Ты чего?

Макар не слышал. Он думал о том, что если старик действительно не соврал об украденном перстне и связь между исчезновением Вики Маткевич и кражей впрямь существует, то бедная Вика ввязалась в игру со слишком большими ставками.

А если в эту же игру вступил Раньери, то не нужно быть прорицателем, чтобы понять, кто останется в выигрыше.

Сергей приблизился к другу и похлопал его по плечу:

– Макар, проснись!

Взгляд Илюшина приобрел осмысленность.

– У меня такое чувство, что мы совершаем ужасную ошибку, – сказал он. – И я не знаю, как этого избежать.

Доменико Раньери по прозвищу Папа сидел в кресле, а его сыновья стояли перед ним. Пьетро по прозвищу Красавчик. Даниэле, он же Малыш Дэни. Кристиан – самый старший: он когда-нибудь займет место отца.

Не хватало только Бенито.

Зато в углу на стуле приютился Франко с разукрашенной скулой. Она красиво переливалась фиолетовым, как бабочкино крыло.

– Они приходили прямо сюда? – недоверчиво переспросил Пьетро. – И ты их пустил?

Нет, не зря говорят, что самый младший – всегда самый красивый. И самый глупый.

– Если бы я их не пустил, они бы что-то заподозрили, – терпеливо ответил Доменико. – Они представились частными сыщиками. Якобы ищут нашу синьору по просьбе ее мужа.

– И ты им поверил?

– Они ничего не знают про перстень.

– Почему ты так уверен, отец?

– Я рассказал им про него.

– Рассказал? – хором воскликнули все трое. Франко с молчаливым укором смотрел из своего угла.

– Я хотел посмотреть на их лица. Они оба стояли передо мной. Поверьте мне, я бы заметил, если бы что-то промелькнуло в их глазах. Но они даже не поняли, о чем я говорю!

Старший сын почесал в затылке:

– То есть они на самом деле сыщики? Напрасно мы вчера напали на них?

– Счастлив это слышать! – не удержался Франко. И непроизвольно потянулся ладонью к ушибленной щеке.

Доменико Раньери крутанул в пальцах тяжеленную трость.

– Один из них меня насторожил. Нет, Франко, не тот, что напал на тебя.

Пьетро и Франко переглянулись.

– Не говори, что второй еще хуже, – попросил сын. – Это просто невозможно!

Раньери щелкнул пальцами:

– Он как крыса. Вынюхивает. Чувствует опасность. Я встречал таких людей… К счастью, редко. С ними всегда нужно держаться около правды. Это сбивает их с толку. Он чувствовал, что я вру, я видел это по его лицу, по его движениям…

– Думаешь, тебе удалось его обмануть?

Раньери промолчал. Его самого интересовал ответ на этот вопрос.

– Не нравится мне вся эта суета, – заметил Франко. – Вчера полиция, нынче эти русские… Очень уж они бойкие. А главное, – он не удержался и потрогал синяк, – непредсказуемые.

– У меня неприятное предчувствие, что они вернутся, – негромко сказал Раньери. – И приведут с собой полицейских.

– Нам конец, если они найдут бабу!

– Значит, они не должны ее найти, – спокойно возразил Доменико. – Мы уже это обсуждали. Но теперь нас подгоняет время. Ее нужно убрать отсюда, и как можно скорее.

– Ее нужно убрать в принципе, а не только отсюда! – влез Пьетро.

Иногда Доменико жалел, что из четверых его мальчиков именно Бенито вступился за Алес и ушел из дома. У него, кроме наглости, самонадеянности и хитрости, все-таки имелся какой-никакой ум. Раньери любил Пьетро: мальчик был абсолютно предан семье, ему и в голову не пришло бы выкинуть ничего подобного тому, что сотворил Бенито. Но изредка Доменико хотелось, чтобы в голове у самого красивого его сына было чуть меньше верности и чуть больше мозгов.

– Ты хочешь убить ее прямо здесь? – с видимым спокойствием спросил он.

– А что такого?

«Скудоумный щенок!»

Почувствовав грозу, двое других сыновей отодвинулись. Пьетро, дурачок, остался стоять перед отцом, глупо ухмыляясь.

– Ты сам это сделаешь? – вкрадчиво поинтересовался Доменико. – Ты убьешь ее, малыш?

– Н-ну… Почему бы и нет?

– Я предпочел бы не слышать этого от тебя. Убивать человека очень неприятно, Пьетро. А убивать беспомощную женщину еще и нехорошо. Это не красит мужчину. Но дело не только в этом. Скажи, когда ты пойдешь и задушишь ее – например, подушкой, – что ты сделаешь с телом?

Чистый лоб Пьетро омрачился раздумьями. Правда, недолгими.

– Погружу его в лодку и отвезу… куда-нибудь…

– Прекрасно, малыш. А если представить, что тебя захватят карабинеры? Как ты объяснишь им, откуда у тебя в лодке труп?

Пьетро не рассматривал такую возможность. Видно было, что предположение о встрече с полицией выбило его из колеи. Он напряженно размышлял, шевеля губами, и все это время в комнате стояло тяжелое молчание.

Наконец он нашел аргумент против отца и торжественно выложил на всеобщее обозрение:

– А как бы я объяснил им, будь она жива?!

– Ты юный идиот, – процедил Доменико. – Найдут у тебя в лодке труп, и ты отправишься в тюрьму до конца своих дней. А если баба окажется жива, ты получишь срок! Срок, а не смертную казнь, замененную на пожизненное! Ты понимаешь это, придурок?!

Пьетро побледнел и отодвинулся. Ярость его отца была ощутима почти физически.

– Но ты – это еще полбеды! – продолжал бушевать Доменико. – Ведь с тобой будут братья! Будет Франко! Ты и их подведешь под монастырь, чертов тупица! Они окажутся не соучастниками в похищении, а соучастниками в убийстве! Вот что ты сделаешь, если вздумаешь прикончить девку прямо здесь, вместо того чтобы сначала вывезти ее, спрятать, а уже потом все закончить!

Доменико выдохся и махнул Франко. Тот расторопно поднес стакан воды. Раньери ополовинил его в два глотка, вытер подбородок. Пьетро молчал, уставившись в пол. Когда отец переходил на крик, в дело обычно шла трость.

Но Раньери счел, что вчера его сыну и без того изрядно досталось от русского. К тому же на воспитательную работу не было времени.

– Вот что, мальчики, – тон его снова стал жестким и деловитым, без всяких признаков возбуждения. – Перстень у Бенито. Скорее всего, подлец уже не в Венеции. Нам его не достать.

– Он никогда в жизни не сможет продать кольцо! – бросил Франко.

– Ты его недооцениваешь. И я недооценил, как выяснилось. Сможет! Пусть не за ту сумму, что выложил бы наш покупатель… Но ему столько и не нужно, он удовольствуется меньшим.

– Неужели мы спустим ему это с рук? – вспыхнул Даниэле.

– Наша первая задача – обезопасить себя. А потом уже будем решать остальные. Ты не подумал о том, что Бенито, сдав нам тетку, мог бы запросто позвонить в полицию и сообщить, где она?