Растерзанное сердце - Робинсон Питер

— Вы не знаете ни о каких врагах, которые у нее могли быть?

— Нет. Даже представить не могу, чтобы они у нее были.

— Когда вы ее в последний раз видели?

— Летом. Наверное, в июле, вскоре после того, как Джим…

— Линда была на похоронах?

— О да. В мае она специально приезжала сюда. Она так любила отца! Она очень меня тогда поддержала. Не хочу, чтобы у вас сложилось впечатление, будто мы с ней расплевались или что-нибудь в этом роде, мистер Чедвик. Я по-прежнему любила Линду, и я знаю, что она по-прежнему любила меня. Мы просто больше толком не могли ни о чем с ней разговаривать, ни о чем серьезном. Она стала скрытной. И в конце концов я оставила всякие попытки. А в последний раз она заезжала месяца через два после смерти Джима, совсем ненадолго, посмотреть, как я справляюсь.

— И о чем она говорила в этот приезд?

— Мы смотрели, как человек идет по Луне. Нил Армстронг. Линда была в таком воодушевлении, уверяла, что это означает начало новой эры, но я не знаю, так это или нет. Не отходили от телевизора до четвертого часа ночи.

— Что-нибудь еще?

— Простите. Больше ничего особенного не запомнилось, кроме высадки на Луне. Умер кто-то из ее любимых рок-музыкантов, и она хотела узнать, посвятят ли «Роллинг Стоунз» бесплатный концерт его памяти.^[13] В Гайд-парке. Я имею в виду лондонский Гайд-парк. И еще я помню, как она говорила про войну. Про Вьетнам. О том, как это безнравственно. Она вечно говорила про войну. Я пыталась ей объяснить, что иногда войны приходится вести, но она этого совершенно не принимала. Для нее всякая война была злом. Слышали бы вы, как Линда спорила об этом с отцом, — он во время войны служил во флоте, уже в самом конце.

— Но вы сказали, что Линда очень любила отца?

— О да. Не поймите меня неправильно. Я же не говорю, что они во всем друг с другом соглашались. Я хочу сказать, он пытался ее как-то дисциплинировать, напускался на нее, если она приходила домой немыслимо поздно, но она была сущее наказание. Иногда они ссорились как кошка с собакой, но все равно они друг друга обожали.

Чедвику все это было знакомо, и он погрустнел. Понятно же, что не все дети такие, не все доставляют родителям столько горя. Может быть, он выбрал неверный подход к Ивонне? А как поступить? Он чувствовал, что из него получается никудышный отец, но, если не запирать дочь в ее комнате, что же остается делать? Когда Ивонна начинала толковать о порочности войны, он всегда чувствовал, что внутри у него все сжимается, он даже не мог поспорить с ней, опасаясь выйти из себя, сорваться и сказать что-то, о чем потом будет жалеть. Что она знает про войну? Что это зло? Да. Необходимое? Ну а как иначе остановить таких, как Гитлер? Про Вьетнам он знал мало, но предполагал, что американцы вошли туда по серьезным причинам, и при виде всех этих буйных длинноволосых юнцов, сжигающих флаг и скандирующих антивоенные лозунги, кровь у него закипала.

— А что вы знаете о ее дружке, Дональде Хьюзе?

— Что вас интересует?

— Это он отец ребенка?

— Полагаю, что да. То есть так сказала Линда, а я, мне кажется, знаю ее достаточно и могу утверждать, что она не… не какая-то потаскушка.

— Какого вы о нем мнения?

— Мне кажется, он нормальный парень. Но ничего особенного. Хьюзы — явно не самая богатая семья в наших местах, но и не самая бедная. Бедняжку Эйлин Хьюз не в чем винить: ей пришлось поднимать шестерых детей, и в основном — одной. Она старается как может.

— Вы не знаете, поддерживал ли Дональд какие-то отношения с Линдой, после того как она ушла из дома?

— Очень сомневаюсь. Он стал куда реже с ней видеться, как только узнал, что она беременна. Когда родился ребенок, он какое-то время был просто воплощением заботы, говорил, что им надо пожениться и оставить мальчика у себя, что это будет неправильно, если они отдадут его ребенка на усыновление. Так он выражался. Его ребенка.

— А что говорила Линда?

— Она дала ему отставку.

— Вы не знаете, досаждал ли он ей после этого?

— Не думаю. Она никогда об этом не говорила, вообще ни разу не упоминала ни о нем, ни о ребенке.

— И он даже ни разу не заезжал к вам спросить о ней?

— Всего один раз, недели через три после ее отъезда. Хотел узнать ее адрес.

— Что вы ему ответили?

— Что адреса я не знаю. Конечно, он мне не поверил и устроил небольшой скандал в дверях.

— И как вы поступили?