Биография smerti - Литвиновы Анна и Сергей

Та, естественно, немедленно бросила трубку. Но оправдываться не стала. С достоинством вскинула подбородок:

– Вы разве не видели? Я говорила по телефону.

– С кем? – продолжил допрос Холмогоров.

– А это, извините, вас не касается, – последовал ответ.

– Послушай, Фаина, – насупился мужчина, – по-моему, ты забываешься. Вспомни, кто здесь хозяин.

И тут же нарвался. Потому что домработница лишь усмехнулась – и без малейшей боязни произнесла:

– Хозяйкой, Игорь Феоктистович, здесь Марина Евгеньевна была. А вы – при ней довесок.

– Уволю! – пригрозил «довесок».

– Сама уйду – сразу после похорон, – отрезала женщина. И царственно выплыла из кабинета.

– Ладно, – пробормотал вдовец, – я тебе устрою райскую жизнь! Ни в один приличный дом не возьмут! – И обратился к Садовниковой: – Теперь с тобой. Вот тут, смотри, – он выдвинул один из ящиков, – Маринкины дневники. Она их не часто вела, по записи в неделю, но все же... Посмотри, вдруг что найдешь для книги. Здесь, – Холмогоров открыл другой ящик, – наши семейные фотографии. Забирай все в свою комнату. Посмотришь, потом обратно отдашь. Только ничего не потеряй.

– Будет исполнено, – кивнула Таня.

И увидела: лицо Игоря Феоктистовича просияло. Он искренне радовался, что хоть кто-то слушается.

Таня занесла документы в свою комнату и во второй раз отправилась в кухню. Нужно взять наконец яблоко. И еще хорошо бы в холодильнике сыра набрать. И колбаски. И йогуртов. Оттащить съестное в спальню и устроить там собственный ужин. Безо всех этих рож! Без властной Фаины. Без жалкого Игоря Феоктистовича. Без сладкой парочки – Нелли с Антоном. И, конечно, без странного, слегка сумасшедшего в своих откровениях, Стасика.

Девушка взглянула на часы: восемь вечера. В кухне сейчас наверняка идет подготовка к ужину. Вряд ли там кто-то посторонний болтается...

Но Таня ошиблась – никаких соблазнительных запахов в кухне не вилось. И никого из персонала там не было. У рабочего стола находился один-единственный человек – хозяйский сын Стас Холмогоров.

Только он ли это?! Кислотная, будто на дискотеку парень собрался, майка. Стройные ноги в джинсах. Кроссовки. И никакой инвалидной коляски. Вполне уверенно стоит на своих ногах, деловито кромсает ножом ананас.

– Ста-ас... – выдохнула Таня. И глупо прибавила: – Это ты?

Да с чего она взяла, что тот сумасшедший? Шикарный парень. Красивый. Мускулистый. Да еще и жутко богатый.

Юноша довольно ухмыльнулся:

– Он самый. Что, не ожидала?

Он вполне уверенно подошел к ней. Правую ногу, правда, чуть подволакивал, но хромота в глаза совсем не бросалась. И вообще: давненько она не встречала таких красавцев! Легкий загар. Сильные руки. Небрежная стильная стрижка. Ну, а огромные синие глаза – нечто абсолютно невозможное!

– Совершенно не понимаю, зачем тебе понадобился маскарад с инвалидной коляской... – пробормотала Татьяна.

Стас не смутился:

– Я же тебе сказал. Боялся, что ты надо мной смеяться начнешь. Но теперь понял: не будешь. Вот и встал. – Он кивнул на рабочий стол. – Захотел фруктовый салат сделать. Для тебя. Ананасы, киви, манго, кумкват. Любишь такой?

– Ты умеешь готовить? – поразилась она.

– Не умею. – Он откинул со лба прядь волос. – Но для тебя – решил научиться.

– А где повар и прочие? – поинтересовалась Татьяна.

– Я их выгнал. Закончу – скажу, чтоб возвращались.

Хорошенькая ситуация: люди обязаны приготовить ужин, но не могут – потому что их хозяин выгнал. Конечно, Стасик теперь мультимиллионер, может себе позволить любые выходки...

– Ну, что? – Он заглянул ей в глаза. – Попробуешь мое произведение искусства?

– С удовольствием, – улыбнулась Татьяна. И призналась: – Только я сюда за более серьезной едой пришла. Хотела у себя в комнате поужинать.

– Что, надоело смотреть на наш зоопарк? – усмехнулся парень.

– Еще как! – не стала притворяться девушка.

– А у меня к тебе, кстати, встречное предложение. – Стасик осторожно коснулся ее руки. – Хочешь со мной в Красную Долину съездить?

– Когда?

– Да хоть сейчас. Там и поужинаем.

– Так темно же! Марина Евгеньевна говорила...

– Да фигня! И в темноте на внедорожнике можно, – перебил он. – У него знаешь, какие фары мощнейшие?

«А как же мой одинокий ужин? Безо всех этих рож?» – мелькнуло у нее.

Впрочем, лицо Стасика назвать рожей никак нельзя было. Таня, за свои тридцать с хвостиком, подобных красавцев ни разу не встречала. К тому же быстро соображала она, от поездки с ним и явная польза будет. В Красной Долине ведь мобильная связь работает, а ей давно хотелось позвонить наконец отчиму. Поговорить с Валерочкой без свидетелей, а не с хозяйского «спутника».

– А кто будет за рулем? – осторожно спросила Таня.

– Могу, конечно, я. Но тогда точно, как в сказке, будет: и умерли в один день... – Стасик пожал плечами. – Какая разница – Васька или Мишка. Не помню, кто там сегодня при внедорожнике дежурит.

До чего неприятны эти барские интонации! Хотя, надо признать, командовать у Стасика получается значительно лучше, чем у его нескладного папаши.

– А отпустят нас? – продолжала сомневаться девушка.

– А кто нам может запретить? – вновь усмехнулся парень. И презрительно добавил: – Не папаня же!

Татьяна еще раз глянула в его огромные, слегка тревожные глазищи. Многообещающая программа: ночь, лето, горы, внедорожник, крики ночных птиц... И еще одна шальная мысль в голову взошла: вдруг Стасик ее поцелует...

Впрочем, сие мечтание Таня тут же отогнала. Какие могут быть поцелуи, когда послезавтра Марину Евгеньевну хоронят... Татьяну все больше занимало: кто помог Холмогоровой умереть? И она уже прикидывала, какие вопросы задать отчиму, чтобы тот помог ей разобраться.

«Представляю, какой тираж будет у книжки, – вдруг мелькнуло у личной писательницы Холмогоровых, – если я в ней не только биографию Марины Евгеньевны изложу, но и изобличу ее убийцу!»

Только пока никаких дельных версий у нее не было. Может, Валерочка на мысль натолкнет – с его-то огромным опытом оперативной работы...

И Таня решительно кивнула:

– Поехали, Стасик.

Ослепительно улыбнулась и добавила:

– С тобой – хоть на край света.

Стасик все организовал: на въезде в Красную Долину их уже ждал «Мерседес».

– И ресторан заказан, самый лучший в поселке, – гордо сообщил Холмогоров-младший.

Таня (ей его хлопоты были и смешны, и приятны) с энтузиазмом произнесла:

– Замечательно, Стас. Только мне позвонить надо. Подождешь?

И, не дожидаясь, пока молодой человек начнет возражать, выпрыгнула из внедорожника. Отошла метров на двести, устроилась на очень кстати оказавшейся там лавочке. Мобильник – ура! – был в зоне приема, и Садовникова поспешно отщелкала номер отчима.

Валерий Петрович ответил с первого же гудка. Явно обрадовался:

– Танюшка! Наконец-то! Ну, как у тебя дела?

– Ох, Валерочка... – вздохнула она. И немедленно огорошила: – Дела ужасные. Слушай внимательно, а то времени мало.

И рассказала – про смерть Марины Евгеньевны; про то, что умереть миллионерше помогли; про начальника охраны с безумными подозрениями в ее адрес...

Полковник отреагировал предсказуемо:

– Немедленно возвращайся домой.

– Да не могу я! – досадливо откликнулась Таня.

Признаваться, что влипла с договором, ей очень не хотелось, но что делать.

– Пока книжку не закончу, не смогу уехать, – пробормотала девушка. – Иначе аванс возвращать придется. А я его... ну, ты знаешь.

– Ох, Таня, Таня... – застонал толстяк. – Да черт с ним, с авансом! Ты понимаешь, что сильно рискуешь? Головой!

– Да ладно тебе, не причитай, – нарочито бодрым тоном ответила она. – Все безопасно. Ко мне ни у кого претензий нет. Работаю, как и раньше.

– Хорошо, – мгновенно откликнулся отчим. – Тогда пообещай: ты будешь заниматься исключительно книгой. Одной ею. Больше никуда не полезешь. А то я тебя знаю...

– Ладно, не полезу, – вздохнула Таня. И в принципе она не обманывала. Просто не стала рассказывать полковнику, что вычисление убийцы по ее плану – тоже часть книги. – Я вообще сейчас о другом. Скажи, если человек почти тридцать лет назад без вести пропал, о нем узнать уже невозможно?

– Смотря, что за человек, – осторожно заметил Валерий Петрович.

Таня и рассказала про Матвея Максимовича Алтухова, соратника и друга Холмогоровой. Об их общем детстве. О кладбище, о Петюне, о том, что Петюня таинственным образом исчез. И что Марина Евгеньевна вдруг сейчас, двадцать семь лет спустя, обвиняла в его гибели Матвея Максимовича. Обвинила нарочито, напоказ, явно не по делу.

– Вот и любопытно мне стало: куда этот Петя исчез? Может, он жив? А если нет, то как умер? – закончила она.

– А даже если Матвей Максимович его убил? – хмыкнул отчим. – Срок давности все равно давно истек.