Пятерка Мечей - Солнцева Наталья

Артем молчал, а Городецкий ждал, нервно кусая губы.

– Вы согласны?

– Результаты частного расследования не могут служить доказательством в суде, – наконец, ответил Пономарев.

Ему было жаль отца убитой девушки.

– Это не должно вас волновать! – горячо возразил Евгений Николаевич. – Я от вас этого и не требую. Найдите убийцу! Остальное – мои проблемы! Вот, возьмите… – Он протянул Артему несколько стодолларовых купюр. – Это аванс.

– И ты согласился? – удивилась Соня, когда они вечером того же дня пили чай на кухне.

– Если бы ты его видела…

Артем встречался с Соней уже почти год. Они познакомились в парке. Выпавший снег превратил деревья в белые кружева. Сонин пудель отвязался и бешено носился по прозрачным от холода аллеям, не реагируя на призывы хозяйки. Капитан Пономарев помог поймать «взбесившегося» пса.

– Это он от восторга! – смущенно объясняла девушка в сбившейся набок вязаной шапочке. – На него первый снег всегда так действует. Он просто ошалел от удовольствия! Правда, Филя?

Филя подпрыгивал и вилял хвостом, норовя сорваться с поводка.

– Держите крепче! – засмеялся Артем.

«Дама с собачкой» ему очень понравилась. Романтическая встреча, о которой мечтал с юношеских лет, не признаваясь в этом даже самому себе.

– О чем задумался? – хихикнула Соня. – Шерлок Холмс! А что? Частный сыск – это здорово! Очень интересно!

Артем допил чай и засобирался домой. Он очень устал…

– Закрывай как следует дверь и никого не впускай! – неожиданно вырвалось у Артема, когда он прощался с Соней.

Перед глазами возникла картина – молодое мертвое тело, бескровные губы, рыжие локоны…дурацкий тетрадный листок со стихами…

По дороге домой он думал о том, что Соня живет в коммуналке совершенно одна, – всех жильцов уже выселили. Осталась только подслеповатая и глухая старуха на втором этаже да бомжи, поселившиеся в одной из пустых квартир. Впервые Артему стало не по себе. Он представил, как по темным заснеженным улицам бродит убийца, выискивая очередную жертву… Интересно, по каким признакам он их выбирает?

То, что артистку оперетты и Аврору Городецкую убил один и тот же человек, у Артема не вызывало никаких сомнений. У него было чутье, которое присуще хорошему профессионалу. И это чутье подсказывало – в городе появился серийный убийца. Странный тип. Он не подкарауливал женщин в подъездах и темных закоулках, которых в Санкт-Петербурге хоть отбавляй, не нападал на них в лифтах, не вывозил в лес. Он расправлялся с ними в их собственных квартирах. Он не душил, не резал, не кромсал женские тела, – он убивал очень аккуратно, стараясь нанести как можно меньший урон их красоте. Потом занимался с ними любовью – с мертвыми! Оставлял на трупе листок со стихами, как эпитафию…[11] Черт знает, что!

Интересно, на трупе актрисы тоже был листок со стихами?

Придя в свою холостяцкую однокомнатную квартиру на окраине города, Артем Пономарев принял душ и улегся спать, но сон не шел. Он перебирал в уме подробности убийства Авроры Городецкой. Никакой зацепки…кроме стихов.

Под утро ему удалось, наконец, уснуть. Будильник прозвонил, как только он закрыл глаза. Во всяком случае, Артему так показалось. Он уже почти оделся, когда вспомнил, что сегодня суббота. Выходной! Какое счастье…

– Позвоню Кузнецову, – решил сыщик, переодеваясь и снова занимая горизонтальное положение на диване. – Узнаю про стихи.

– Алло…

– Виталик, привет! Это Пономарев.

– Боже! Ты знаешь, что сегодня суббота? Выспаться за всю неделю можно или нет?

– Конечно, можно! – извиняющимся тоном произнес Артем. – Вот только скажешь мне одну вещь, и я оставлю тебя в покое.

– Ты негодяй, – простонал Виталий. – Ну ладно, спрашивай. Что тебе надо?

– Убийство артистки помнишь?

– Вероники Лебедевой? Ясно, помню! А что? Слушай, почему тебя это интересует? Это ж не твой район?!

– Ничего необычного не заметил? – спросил Пономарев, не обращая внимания на недовольство приятеля.

– Необычного?..

Виталик Кузнецов плохо соображал спросонья.

– Ну, стихов не было?

– Стихо-о-ов? – удивился Кузнецов. – А ты откуда знаешь?

– Так были стихи?

– Были! Поразительно…жуткие стихи. Мне это показалось самым странным.

– Прочитать можешь?

– Стихи?

– Слушай! Проснись ты, наконец! – рассердился Артем. – Можешь прочитать эти стихи? Ну, помнишь ты их, или нет?

– Подожди… – Кузнецов окончательно проснулся. – Помнить не помню, но прочитать могу. Я их в блокнот переписал. Сейчас… Ты слушаешь?

– Да, да… читай!

Артем сгорал от нетерпения. Неужели, стихи те же самые?

– Черт!

– Тебе не нравится? По-моему, неплохо! Поэт-убийца! Что-то новое в истории криминалистики. Не находишь?

– Ты уверен, что это те самые стихи?

– У тебя случайно, не похмелье? – возмутился Виталик. – Я других давно не читал.

– Ладно, спасибо. Пока!

Кузнецов зачем-то посмотрел на телефонную трубку, хмыкнул недовольно и улегся досматривать утренний сон. Артем же совершенно вышел из сонного состояния.

«Предсказали Смерть изменчивые карты…» Эта фраза запала ему в голову. Вдруг, она приблизит его к разгадке тайны личности убийцы?

– Изабелла Юрьевна! – плаксиво-раздраженным голосом возмущался сосед. – Опять вы своего кота выпустили! Ну сколько же можно? Я ведь вас просил!

– Да что вы меня просили? Что? – закричала вызывающе яркая, красивая блондинка, которая как раз открывала ключом дверь своей квартиры. – Не могу же я животное мучить! Вы живодер, господин Фаворин! А еще музыкант, называется! Человек искусства! У вас душа должна быть мягкая и сердце доброе…

– Как вы не понимаете! – воздевал руки к потолку Егор Фаворин. – Вы же мне породу портите! Чистоту крови разбавляете, извините, помойными генами!

– Что вы говорите?! – взвизгнула блондинка, бросаясь в угол просторной лестничной клетки и хватая на руки большого полосатого кота, который сверкал желтыми глазками так же возмущенно, как и его хозяйка. – Пойдем домой, Яшенька! Этот ужасный человек ненавидит животных! Он на них только наживается, потому что сам себе не может заработать на хлеб с маслом!

Изабелла Юрьевна вместе с котом скрылась за дверями своей квартиры, громко ими хлопнув.

Оставшийся на площадке господин Фаворин ловил ртом воздух, как выброшенный на берег карась. Черт бы побрал эту Буланину! Мало того, что ее кот постоянно отправляет свои надобности на половичке у квартиры Егора, так она еще и оскорбляет его, называет «никчемой» и «трубадуром». Необразованная, невежественная женщина! Это все от недостатка воспитания. Слово «трубадур» в ее устах имеет совершенно иной смысл, – она имеет ввиду, что «дурак дует в трубу». А на самом деле, трубадуры, – это провансальские[12] поэты и певцы. Их изысканная лирика воспевала рыцарскую куртуазную[13] любовь, утонченные радости жизни. Эта вульгарная, грубая Изабелла не имеет понятия ни о чем подобном!

Все эти мысли Егор громко высказывал вслух у закрытых дверей госпожи Буланиной, пока ему не надоело. Плюнув напоследок в тот самый угол, где любил сидеть полосатый Яшка-буксир, как называли кота жильцы дома, господин Фаворин с гордо поднятой головой удалился.

Конфликт между Егором и Изабеллой Юрьевной забавлял жителей двухэтажного старинного петербургского дома уже около трех лет. Небольшой особняк когда-то принадлежал дворянской семье, потом был выкуплен богатым мануфактурщиком Евсеевым, который был меценатом, подражая Савве Мамонтову.[14] и братьям Третьяковым[15] Новоявленный буржуа подарил дом театру, куда любил ходить «развлекать душу» после деловых переговоров и обильных возлияний. С тех пор дом неоднократно перестраивался внутри, сначала на деньги Евсеева, а после революции его опекало министерство культуры. Таким образом, особнячок разделили на семь квартир, – четыре на первом этаже и три на втором. Квартиры принадлежали семьям актеров и музыкантов. В некоторых сменились уже несколько поколений.

Вследствие капитального ремонта в доме получился большой подъезд, посередине которого вела наверх широкая лестница с коваными перилами, которая на уровне второго этажа расходилась на две стороны. Справа располагалась огромная квартира, в которой проживал бывший театральный режиссер и писатель, одинокий старик по фамилии Альшванг. Слева были две квартиры, одну из которых снимали студенты-арабы, а во второй проживала пожилая актриса Берта Михайловна Эдер со своим сыном Николаем.

Изабелле Юрьевне Буланиной, – женщине, весьма далекой не только от театра, но и вообще от какой-либо культуры, – квартира на первом этаже досталась от тетки. Рядом с ней, через стену, жили добропорядочные супруги Авдеевы, без детей. Владимир Петрович Авдеев работал инженером в ЖЭКе, благодаря чему жильцы дома никогда не испытывали трудностей ни с отоплением, ни с ремонтом труб, ни с прочими проблемами коммунального хозяйства.